Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов
Шрифт:
А. С. Пушкин еще раз приезжает сюда к Погодину: 23 марта 1830 г. он проводит день в обществе Н. И. Надеждина, А. С. Хомякова, Н. М. Языкова, К. Ф. Калайдовича, Ю. И. Венелина, и др., а также преподавателей Московского университета Д. М. Перевощикова и М. А. Максимовича. Погодин рассказывал об этой встрече в письме С. П. Шевыреву: «Литературных новостей множество. Пушкин здесь. Как бы ты думал — его ругают во всех почти журналах… Мои отношения к нему прежние, то есть очень хорошие… Языков тоже здесь, привез нам множество драгоценных исторических материалов и предан „Московскому вестнику” душевно… И Хомяков здесь. Вчера были они все вместе у меня, и недоставало тебя для этой кадрили поэтов. Другая кадриль была Славянских археологов…»
На месте дома № 5 находились постройки Златоустовского монастыря. Он был одним из древних в Москве — несомненно, существовал еще до первого упоминания его в Новгородской летописи 1412 г. о кончине архидьякона новгородского митрополита владыки Ивана: «Ездил владыко Иван на Москву к митрополиту Фотею; и тамо преставися Иаким диакон, месяца марта 9, и положен бысть в монастыри святаго Иоана Златоустаго».
Монастырь значился как «изначала гостей Московских строение». Небольшой и не очень известный монастырек на восточной окраине города дожил до того дня, когда на него обратил внимание сам великий князь Иван III. Монастырь «уже и оскудевати начят» и весьма нуждался в поновлении, но помогло то обстоятельство, что монастырский собор был освящен в память Иоанна Златоуста, соименного великому князю. В 1479 г. Иван III разобрал «преже бывшую древяную» церковь и вместо нее заложил каменное здание собора монастыря, освященного также во имя Иоан на Златоуста, «понеже бо имя его наречено бысть, егда бывает праздник Пренесения Ивана Златоустаго». Уже построенное здание долго стояло неосвященным, так как великий князь и митрополит не могли прийти к очень важному соглашению, как ходить с крестами — по солнцу или против. Иван III построил в монастыре также и еще одну церковь — Св. Тимофея, память которого праздновалась в день рождения великого князя: «в той бо день родися». В Никоновской летописи было сказано: «того же лета (6987, то есть 1479 г. — Авт.) князь великый Иван Васильевичь заложи церковь каменную Ивана Златоустого, а преже бывшую древяную, разобрав, бе же та церковь изначала гостей Московских строение, и понеже бо имя его наречено бысть, егда бывает праздник Пренесения Ивана Златаустого генваря 27; а в застинки тоя церкви повеле церковь другую учинити того же месяца 22 Тимофея Апостола, в той бо день родися; а ту разобранную церковь повеле поставити в своем манастыре у Покрова в Садех».
Златоустовский монастырь
Через 200 лет старый собор обветшал и был выстроен по образцу московского Успенского новый большой пятиглавый собор также во имя Иоанна Златоуста, переделанный в 1707–1708 гг. В начале XVIII в. Златоустовский монастырь стал интенсивно отстраиваться, что, вероятно, было связано с семьей Апраксиных, щедро жертвовавших в монастырь. Адмирал Федор Матвеевич Апраксин, близкий соратник Петра Великого, в 1713 г. выстроил Благовещенскую церковь, через год поднялась и монастырская колокольня.
Окончательно монастырь отстроили в первой половине XVIII в. Посетившая монастырь императрица Елизавета Петровна пожертвовала 2 тысячи рублей на строительство еще одной церкви — во имя Свв. Захарии и Елисаветы, возведенной над святыми воротами монастыря в 1742 г. по проекту архитектора И. Ф. Мичурина, и, наконец, в 1757 г. построили Троицкую церковь.
На монастырском кладбище были погребены князья Хилковы, Мосальские, Пронские, Урусовы, Засекины, Барятинские, царевичи Касимовские, Ф. М. Апраксин, любимец Петра граф А. И. Румянцев, генерал-аншеф М. А. Матюшкин, на могильном памятнике которого было написано, что он с «веселым и доброхотным сердцем, забыв прежде понесенные военные труды и все прежние случаи смерти (!), поступал смело, воевал крепко, побеждал с триумфом». Москвичи вспоминали «небольшой, но типичный монастырский дворик, весь утопающий в зелени старых лип и разросшейся сирени, с большим храмом посередине».
Большевики монастырь закрыли, кладбище заровняли и на их месте предполагали построить здание для Института востоковедения. Главный монастырский собор Иоанна Златоуста разобрали зимой 1932/33 г. (он стоял как раз на месте строения, где столовая), остальные церкви и здания сломали в основном летом 1933 г. Однако свои права предъявила значительно более важная организация, чем какой-то институт, и к застройке освободившегося участка приступил «инженерно-строительный отряд ОГПУ», который и выстроил к 1935 г. по проекту Л. З. Чериковера и Н. И. Арбузникова несколько жилых домов. При шефе чекистов Ягоде в одном из них, во дворе, получили квартиры, вероятно за какие-то особые заслуги перед этой организацией, писатели А. Н. Афиногенов и будущий секретарь писательского союза А. А. Фадеев вместе с семьей — там же жила и его супруга, актриса А. И. Степанова. Также на бывшей монастырской земле товариществом «Домострой» выстроен дом № 7 (1925 г., архитектор В. Н. Волокитин).
Дома № 9 и 11 находятся на большом участке, приобретенном знаменитым московским зодчим, имя которого неразрывно связано с целым периодом истории московской архитектуры, — М. Ф. Казаковым. Участком владел капитан-командор Иван Сенявин, дочери которого продали его Луганского пикинерного полка (пикинерами, или копейщиками, назывались пехотинцы, вооруженные длинными пиками) квартирмейстеру Петру Белавину, который имел его недолго — всего два года, и перепродал 26 августа 1782 г. за 4 тысячи рублей Матвею Федоровичу Казакову. Двухэтажный дом на углу был построен Казаковым вскоре после покупки: в то время архитектор занимался проектированием и возведением здания Московского университета, и план его дома напоминает план одного из крыль ев университета, но в меньшем размере.
Дом самого Казакова сохранился — он находится на углу с Малым Златоустинским переулком под № 11. В 1875 г. его надстроили третьим этажом и оформили новым фасадом по проекту архитектора М. Д. Быковского. Предполагают, что в доме Казакова находилась руководимая им архитектурная школа. Здесь же, возможно, составлялся его знаменитый «фасадический» план Москвы, на котором должны были быть изображены все здания в пределах Земляного города. Дом известного архитектора, по воспоминаниям его учеников, «был открытым для любителей-художников, а также и ученых людей, и всякий интересовался его беседой». Теперь же дом этот находится на грани разрушения, и у города, для которого архитектор так много сделал, не находится средств, чтобы спасти его дом…
После 1812 г. (как известно, М. Ф. Казаков не пережил разрушения города, созданного и его талантом) усадьба делится на три участка. На одном из них (№ 9) уже к середине XIX в. стоял двухэтажный каменный дом, принадлежавший деду известного композитора Александра Скрябина, который ребенком жил здесь. После ранней смерти матери его воспитывали тетка Лидия Александровна и бабушки Елизавета и Мария Ивановны. Лидия Александровна окончила пансион Ларме и Мага, помещавшийся в том же здании, где позднее находилась консерватория, она очень любила музыку и много, хотя и бессистемно ею занималась. Музыка очень часто звучала в этом доме, а для маленького Саши не было большей радости, чем подаренные ему музыкальные игрушки, в трехлетнем возрасте он мог часами сидеть у рояля и что-то наигрывать, а пяти лет он играл обеими руками и верно копировал мелодии шарманщиков, заходивших во двор.
По воспоминаниям его тетки, архимандрит Златоустовского монастыря был знаком с дедом Александра и бывал у них в гостях: «он (архимандрит. — Авт.) очень любил музыку, — тайком от своих послушников заводил музыкальный ящик. Первым делом, когда он приходил к нам, сажал Сашу за рояль, садился сам около него и подолгу слушал его игру». В 1881 г. Саша, следуя семейной традиции, поступил во Второй кадетский корпус.
Дом его деда в Большом Златоустинском переулке не уцелел: на его месте в 1913 г. по проекту И. С. Кузнецова было построено производственное здание для обувной фирмы «И. Д. Баев» — контора и оптовый склад переведены сюда 1 сентября.
Возвратимся в начало переулка. Угловой дом № 2 — один из самых представительных на Мясницкой, спроектированный архитектором Ф. О. Шехтелем и построенный для владельца крупнейшей русской фарфоровой фирмы М. С. Кузнецова. Дом уже начал строиться, и, как писали в газетах, фасад был уже отделан «большими глыбами розового радомского песчаника», когда 30 мая 1898 г. состоялась церемония официальной закладки.
В начале XVIII в. это владение принадлежало Зыбиным — флотскому кригс-комиссару Александру Ефимовичу, оказавшемуся замешанным в заговор против императрицы Анны Иоанновны, за что он поплатился плетьми и ссылкой, и потом его наследникам и, в частности, бригадиру и санкт-петербургскому обер-полицмейстеру Ивану Александровичу Зыбину, а с 1787 г. — камергеру князю Ивану Петровичу Тюфякину, главе театральной дирекции. От него вся усадьба перешла к сыну, последнему в роду князей Тюфякиных, действительному камергеру и директору Императорских театров в 1819–1821 гг. Петру Ивановичу. В отставке он жил в Париже, и там его сделал одним из героев своей талантливой мистификации «писем» Омер де Гелль П. П. Вяземский. Пишется, что здесь в 1813 г. находился Московский Английский клуб, но это не подтверждается документами.