Чистый лист
Шрифт:
— Как считаешь, Шешель тоже дошел до такой версии? — напряженно спросила я.
— Не мог не дойти. — Май неопределенно дернул плечом. — Может, и в лекари душ он полез только для этого — хотел ускорить процесс.
Дальше ехали в тишине, порой нарушая ее обсуждением окружающих красот и каких-то простых, незначительных вещей.
Дома я первым делом отправилась в ванную и долго отмокала, перебирая впечатления дня и в очередной раз пытаясь аккуратно уложить их в голове. За эти несколько часов со мной случилось больше, чем за всю прежнюю недолгую жизнь, —
И хотя я пыталась строить логические цепочки и подозрения мои попеременно склонялись то к кузену, то к сестре Мая, мысли упрямо соскальзывали с серьезных вопросов к самому Недичу. Настроение от этих мыслей становилось все более радужным, с губ не хотела сходить улыбка, и вообще я с каждой секундой чувствовала себя все более счастливой: я наконец-то осознала, что предмет моих тайных вздохов, оказывается, отвечает мне взаимностью. И можно обнимать его, целовать и вообще — быть с ним.
Подумаешь, могу заодно с Маем стать жертвой одного из покушений, которые до сих пор не раскрыты и настолько умело «притворялись» несчастными случаями, что вызывали подозрения только массовостью! Не лишать же себя удовольствия общения с Недичем ради какой-то дурацкой безопасности…
Зато можно не бояться вызвать подозрения и привлечь чужое внимание к собственным чувствам. Сколько угодно улыбаться, не одергивать себя постоянно, когда взгляд норовит отвлечься от книги или еще чего-то полезного и найти совершенно определенного человека. Пусть находит!
В общем, из ванны я выбралась, по-прежнему не зная точного имени убийцы и способа его поимки, но зато в отличном настроении. И на несколько секунд замешкалась на пороге комнаты, потому что на кровати появилось несколько незнакомых коробок.
Первую странную мысль, что мне так ненавязчиво предлагают собрать вещи, я поспешила отогнать — это уже паранойя какая-то. А отогнав, поняла, что других мыслей нет, и предпочла для начала сунуть нос в один из свертков. Там обнаружилась одежда, очевидно, женская, мне не знакомая. Рассматривать внимательнее я не стала, только озадаченно нахмурилась и отошла от кровати.
Нетрудно угадать, от кого это и кому. Но почему-то коробки с одеждой произвели двоякое впечатление. С одной стороны, вроде бы приятно, потому что не так уж много у меня вещей и, конечно, хочется разнообразия. Но с другой… Я надеюсь, Май не сменит направление ухаживаний вот на это? Честно говоря, пешие прогулки у моря или по улицам Беряны были гораздо приятнее. А так я самой себе начинала казаться какой-то меркантильной мерзостью.
И так неловко, а приходится гнать прочь мысли о том, что весь такой замечательный, богатый и родовитый Недич подобрал и пригрел в музейной роскоши собственного дома какой-то экспериментальный образец, а если меня еще и подарками начнут задаривать — я точно побегу срочно устраиваться на работу. Хоть какую-то! Когда мы с Маем уютно читаем книжки в соседних креслах или гуляем под ручку, о социальной пропасти (какие я, оказывается, умные слова знаю!) удается забыть. А вот это… Надеюсь, драгоценностей
Понимая, что начинаю накручивать себя из-за пустяка, я завернулась в халат и прошлепала в кухню. Недич, как и ожидалось, нашелся именно там — он как раз расставлял на столе тарелки и посуду с едой.
— Я начал беспокоиться, не уснула ли ты в ванне.
— Нет, просто уж очень хорошо было, — безмятежно улыбнулась в ответ и плюхнулась к столу. — А что там за коробки такие?
— Консьерж передал, — невозмутимо ответил Недич. — Это твоя одежда, примерь потом, хорошо?
— Но я вроде бы больше ничего не заказывала, — возразила осторожно.
— Госпожа Рагулович тоже так ответила, когда я спросил ее о счете за остальные вещи и, собственно, о вещах, — весело усмехнулся Май. — И поскольку мы с ней пришли к выводу, что виной всему твоя скромность и нежелание тратить чужие деньги, я решил потратить их самостоятельно. Прости, но мне сложно поверить, что три платья — это все, что нужно молодой девушке для счастья.
С точки зрения Недича смотреть на найденную мной на пустом месте проблему стало проще. Мужчина не воспринимал эту покупку как подарок, да и совершил он ее не сегодня, а гораздо раньше, и от этого я почувствовала облегчение. Это не я меркантильная, это просто Май очень добрый. Но упрямо заметила:
— Все равно как-то неловко…
— Не говори ерунды, — отмахнулся он. — Кстати, передали и документы для тебя, так что теперь ты официально признана гражданкой Ольбада.
— И ты пустишь меня за руль?! — тут же забыла я про все свои сомнения и переживания.
— Что с тобой делать, пущу, — засмеялся Май. — В выходной уедем на какой-нибудь пустырь, и там попрактикуешься. Надеюсь, ты не собиралась сразу колесить по городу? — уточнил он: видимо, скисла я достаточно выразительно.
— Нет. То есть мне бы хотелось и есть внутренняя уверенность, что я все знаю и умею, но ты прав, не стоит рисковать твоим великолепным монстром и окружающими людьми.
— Монстром? — опешил Недич.
— Ну… — неуверенно протянула я, а потом весело отмахнулась: — Ой, не спрашивай. Понятия не имею, почему я его так называю!
Остаток дня мы провели привычно и обыденно, и через пару часов посиделок в кабинете мне начало казаться, что насыщенного событиями утра попросту не было. Когда ощущение начало всерьез тяготить, я решительно отложила книгу и двинулась к Маю — успокаиваться. Подошла сзади, обняла за плечи, почти всерьез ожидая, что он встретит этот жест удивлением.
Но мужчина отреагировал иначе. Обнял меня одной рукой, потом понял, что это совершенно неудобно, отложил документы и, чуть отодвинувшись от стола, потянул к себе на колени. Я устроила голову на крепком плече, уткнулась носом в жесткий воротник рубашки — и почувствовала себя совершенно счастливой.
— Странное ощущение, — тихо пробормотал Май через полминуты, которые мы просидели в уютном неподвижном молчании.
— Какое? — лениво уточнила я, потому что продолжения не последовало.