Читать не надо!
Шрифт:
В конце апреля 1999 года в маленьком американском городке Литтлтон в штате Колорадо, как раз когда НАТО бомбила Югославию, двое школьников застрелили пятнадцать своих одноклассников. Рассказывая о том, как жители городка пришли возложить у школы цветы, один подросток, чуть не плача, говорил:
— Это было потрясающе. Даже лучше, чем показывают по МТУ.
Злорадство, приписываемое балканским народам и выраженное в проклятии: «Пусть околеет корова у моего соседа!», в наши дни выражается иначе: «Пусть твой дом покажут по CNN!» Средствами массовой информации заражена не только окружающая действительность, но и непосредственные жертвы этой действительности. Фотография пленных в лагере Маньяча, где сербы издевались над боснийскими мусульманами, попала однажды на первые полосы газет всего мира. Высокий, исхудавший до предела человек,
Похороны детей, застреленных в Литтлтоне, — всего лишь один из примеров жизни, превратившейся в кино, или кино, которое стало жизнью. Убитые шестнадцатилетние подростки уже имеют телевизионную биографию, ведь с самого рождения родители снимали детей на видео. Похороны Рейчел Джек Скотт — дополненные видеопоказом («Во славу жизни Рейчел»), музыкальным аккомпанементом («Почему так происходит?»), фотографиями, видео-открытками с пейзажами Колорадо, искренними слезами ее одноклассников, рыдавших, воздевавших очи к небу («Я люблю тебя, Рейчел!») и при этом выступавших перед камерой с выспренными поминальными речами («Не знаю, справлюсь ли я с моим горем, но она сейчас со мной, чтобы помочь мне справиться»), — продемонстрировали, что снимаемые на пленку с самого рождения дети практически живут перед телекамерами. Рука режиссера тут необязательна: никто не выскакивает без очереди, никто не произносит то, чего произносить не стоит, все плачут в нужное время.
Событие — а событие становится событием, если оно основательно прополоскано средствами массовой информации, — со скоростью автомата, производящего попкорн, превращается в гусыню, несшую золотые яйца. Гибель принцессы Ди, дело Клинтона — Левински, бомбежка НАТО Югославии, массовое убийство в Литтлтоне — все это события. Индустрия событий работает с такой мощностью и с такой скоростью, что простой наблюдатель не успевает осмыслить, что есть что. Он просто становится участником. Посредством участия наблюдателей в событии массы утверждают его значимость и семантическую продуктивность, чем продлевают его жизнь.
Зараженное средствами массовой информации, подлинное событие беллетризуется (что за старомодный слог!), и только в этом случае его можно взять, обездостоверить (лишить достоверности) и передостоверить (сделать достоверней самой реальности). И оно начнет действовать в духе поп-культуры (кино, телешоу, мультиков, дешевого чтива, знаменитостей). Иногда подлинное событие попросту становится темой поп-культуры. И чтобы произошло именно так, массовая культура должна быть произведена; она должна активно подготавливать и производить некие значимости, сталкивать их между собой, привлекать и возбуждать чувства потребителей, подвергая сомнению и одновременно утверждая основополагающий набор ценностей, имеющихся у потребителей. В этом смысле не каждое событие потенциально способно выступать в качестве темы массовой культуры, как, впрочем, и не всякая тема.
Для того чтобы реальное жизненное событие (скажем, дело Клинтона) стало темой массовой культуры, надо, чтобы оно доставляло удовольствие. Удовольствия могут быть разного рода: удовольствие доставляет извечная победа добра над злом, но может доставлять и само зло. Удовольствие доставляет как низвержение символов власти (как раз то, что сделали Моника Левински с Полой Джонс), так и их утверждение. Каждый слой должен суметь подвести под событие свой набор ценностей (американские женщины, афроамериканцы, республиканцы, демократы, традиционная Америка, белокожие люмпены Америки и т. д.). Возможность свободной и беспрепятственной причастности к событию также доставляет удовольствие, скажем, в шоу Джерри Спрингера, где смотрящие являются и наблюдателями, и участниками, и зрителями, и актерами, и наблюдающими, и объектами наблюдения.
Массовая культура — это еще и большой бизнес. Тщетно докапываться, сколько денег зарабатывают на событии продавцы сувениров и издатели, сама Моника Левински и журналисты, и комментаторы «дела Клинтона»; и тщетно морализировать по поводу гонораров, имеющих отношение к данному
Завершающий этап трагического распада Югославии имеет все шансы стать темой массовой культуры. Граница между добром и злом наконец-то проведена: зло — сербы, добро — албанцы; зло — Милошевич, добро — Билл Клинтон, предлагавший пять миллионов долларов тому, кто доставит Милошевича пред очи Гаагского трибунала. Эпизод с войной в Косово поляризовал потребителей информации на тех, кто за бомбежку, и тех, кто против (темы популярной культуры не терпят раздвоения). Потребителя возбудили всевозможными видами удовольствия: восторгом от получения новейшей информации (Косово, албанцы, сербы) и живым участием в международных событиях; вспышкой сострадания к терроризируемым (косовским албанцам); гордым чувством защитника, животным страхом и ужасом (насилие, отрезанные головы, мертвые тела, девичьи скальпы); радостью участия в играх (видеоигры, бомбардировщики, солдатики) с применением мощного оружия (бомбы, с меткостью лазера превращающие дома в руины); удовлетворением от победы над старым, злобным миром (сербы, преступники, коммунисты и коммунистическая диктатура) и утверждением нового, доброго мира (демократия, новый мировой порядок, технология). Сам Билл Клинтон, используя риторику кинорецензий и книжной рекламы, так отозвался об этой войне: «Налицо все признаки крупной войны: застарелые недовольства, борьба с демократиями и в центре всего этого — сербский диктатор, после окончания „холодной войны“ начавший новые войны и подливший керосин в пламя этнической и религиозной розни».
Средства массовой информации, в особенности телевидение, превратили события в развлечение просто потому, что именно развлекательность, а не информация сделалась основной движущей силой средств массовой информации. В их подаче американские судебные процессы (О. Дж. Симпсон) и американская политическая жизнь (случай с Клинтоном) свелись к массовому увеселению. В самом деле, ну разве не смехотворно заявление, будто политическая жизнь достигла вершин демократии (может, вершин своих иллюзорных представлений о демократии?). Проходя сквозь фильтр всемогущих средств массовой информации, американская политическая жизнь превращается в сплошной карнавал. Каждый человек — желанный участник этого карнавала; представители всех слоев населения и всех национальностей.
Средства массовой информации определяют многое, в том числе и кастинг. Ординарная, не слишком умная сотрудница американского государственного аппарата Пола Джонс приобрела посредством телевидения и прессы имидж вульгарной героини, представительницы белокожих американских люмпенов (самых преданных потребителей телепродукции) и по иронии судьбы на какое-то время сделалась символом демократического бунта, бросающего вызов другому символу Америки — Белому Дому. Медиа подбирает подходящих профессионалов, телеадвокатов, журналистов, интеллектуалов, политтехнологов, общественных деятелей; всех, кто способен дать средствам массовой информации команду «фас!» в направлении того или иного события. Так, дело Клинтона породило большое количество комментаторов, представлявших его в разнообразных формах народного увеселения, превращая любой политический скандал в шоу типа «Судья Джуди», соревнование по рестлингу или порнофильм.
Трагический распад Югославии был щедро отражен в средствах массовой информации. Бывшую Югославию истоптали многочисленные армии журналистов, телерепортеров, кинорежиссеров, продюсеров, писателей, интеллектуалов, фотографов и просто любителей приключений, сделавшихся писателями, репортерами, журналистами и фотографами. Были потрачены мили кинопленки и тонны бумаги. Были произведены горы документальных свидетельств, фильмов, книг, фотографий. Даже сувениров (например, альбомчик «Ангелы из Сараево», где при помощи грубого монтажа детям с реальных фотографий были прилеплены крылышки). Реальная человеческая трагедия была теле-, кино- и фотообработана, повторена и пережевана бесчисленное количество раз устами потребителей и самих участников.
Мне кажется, интеллектуалов заклинило на осмыслении своих позиций, роли и участия в происходящем в тот самый момент, когда Homo sapiens благополучно эволюционировал в Homo scaenicus (Человека развлекающегося). Обращаясь к военной теме, интеллектуалы задавались извечными вопросами морали. Мораль — ключевое слово в военной риторике: и Билл Клинтон, и Слободан Милошевич, и жертвы, и солдаты — все только и твердили, что о морали. Даже военное вмешательство НАТО было подано в средствах массовой информации как некий нравственный урок.