Читая апокалипсис (Беседы об Откровении святого Иоанна Богослова)
Шрифт:
10, 3-6. Громок голос Ангела, гремят громы, возвещая тайны грядущего, и голос говорит: скрой это, не пиши сего. Этого не нужно, об этом бесполезно писать. И для того чтобы показать, насколько велик будет разрыв с современным состоянием человеческого рода, ангел возвещает одну из великих тайн грядущего: "времени уже не будет"*. Мы всегда мыслим, чувствуем, переживаем, как правило, во времени, и только в отдельные моменты какого-то духовного подъема мы словно вырываемся из его потока. В целом же все наши мысли, действия, поступки протекают во времени. Мы даже вообразить и представить себе что-нибудь, как теперь говорят, "смоделировать", вне времени не можем.
– ----------------------------------------------------------------------
* Большинство современных ученых считают, что
Время - единственный процесс, который совершенно необратим, и именно в этом яснее всего проявилась жестокость падшего детерминированного мира. Нигде так не сказывается, как во времени, это враждебное свободе, смертельное, роковое, необоримое свойство падшего мира. Все можно подчинить себе и исправить, только время нельзя обратить вспять. Над этим бился известный мыслитель Лев Шестов, перед которым после смерти сына встала трагическая проблема: сможет ли Бог сделать бывшее небывшим, можно ли сделать так, чтоб Сократа не отравили, чтобы этого не было совсем... И он приходит к парадоксальному выводу, что Бог может это сделать, хотя об этом Священное Писание нам ничего не говорит. Оно говорит лишь о том, что это жесткое, непреодолимое, необратимое время, то есть время падшего мира, или падшее время мира, как бы его ни называть, наше неумолимое время, подобное року, исчезнет в Царствии Божьем. И это не просто какое-то утверждение, но клятва. Ангел поднимает руку к небу и клянется именем Божьим, живущим во веки веков. Значит, мир полностью трансформируется, поэтому нам трудно, почти невозможно загадывать и заглядывать в далекое будущее.
7 но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.
8 И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.
9 И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.
10 И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем.
11 И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих.
10, 7-10. Времени не будет, но "совершится тайна Божия". Словосочетание "тайна Божия" в Новом Завете означает предвечный замысел Божий о спасении человечества. Так вот, эта тайна Божья свершится, как Он благовествовал рабам Своим пророкам, то есть произойдет полное преображение, обожествление твари. В ней раскроется все, что Господь заложил в нее с самого начала, - и это предел того, что мы можем знать. Но прежде будет пророчество Нового Завета, будет Весть, Благовестие Нового Завета - книга радости, в которой говорится о блаженстве, и одновременно книга суровая: это образ свитка, который пророк съедает, и на устах его он сладок, а в утробе становится горек. Этот образ был уже у Иезекииля, и апостол Иоанн просто его использует (Иез 2,8 - 3,3).
10. 11. Эти слова напоминают пророчества Иеремии и Иезекииля (ср. Иер 1; Иез 2), которые будут касаться судеб всего мира, судеб всего человечества. И они как бы входят в самое сердце пророка, который становится носителем Божественной тайны. Это значит, что Божественная тайна перестает быть запредельной, полностью скрытой, трансцендентной, отделенной от человека непроходимой стеной. А человек приобщается к ней через действие Духа Божьего, "глаголавшего пророки", то есть тайна приближается к нам через сердце пророка - тайна о спасении и о возмездии, сказанная пророку Иезекиилю и другим пророкам... О горьком и сладком свойствах этого свитка и говорит перед этим Иоанн.
Глава 11
1 И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем.
2 А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца.
Эта глава - одна из наиболее трудных для толкования. Трудность связана с двойственным смыслом употребляемой в ней ветхозаветной символики.
11, 1. Повеление, данное ясновидцу, чтобы он измерил тростью храм Божий, как измеряли на Востоке здания, связано с символом, употребленным у пророка Иезекииля (Иез 40,3) и у пророка Захарии (Зах 2,1-2). Измерение означало близкий конец: Бог измеряет для того, чтобы разрушить. Так был измерен иерусалимский Храм перед его падением, чтобы запомнить, каким он был. Но в то же время этот символ говорит: измерь, сохрани размеры, чтобы потом восстановить. Повеление имеет два смысла: гибель Храма и в то же время его возрождение.
К какому событию относится это пророчество? Тут толкователи расходятся. Одни считают, что речь идет об эпохе войны Иудеи с Римом, когда Храм находился уже на грани падения, и что апостол здесь говорит о том, что время его гибели пришло, он измерен и будет скоро разрушен, и после него уже будет Новый Иерусалим, небесный Град и небесный Храм. Другие же (и этих толкователей большинство) считают, что ко времени написания Апокалипсиса Храм уже был разрушен и перед нами ретроспективный взгляд апостола в прошлое, но также и в будущее, где он видит грядущее возрождение Храма, уже вселенского и духовного. Поэтому в конце главы говорится: "и отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его", то есть совершается новое, космическое, небесное, вселенское богослужение.
Одиннадцатая глава является как бы заключением той части Апокалипсиса, которая прежде всего повествует о первоначальной Церкви и ее судьбах в Иудее, поэтому здесь говорится о Храме.
11, 2. Сроки, которые здесь даны: сорок два месяца, тысяча двести шестьдесят дней (Откр 11,3) и три с половиной дня (Откр 11,9), в течение которых люди смотрят на трупы свидетелей Божьих, - это вариации на одну и ту же тему. Около 165 года до н.э., когда началось гонение Антиоха Епифана, провидец, писавший под именем Даниила, предсказывал, что гонения прекратятся через три с половиной года (Дан 7,25; 8,9-14). Действительно, к тому времени восстание Иуды Маккавея освободило и очистило Храм. С тех пор этот срок три с половиной (три с половиной года или три срока и половина срока и т. д.) - становится символом временных испытаний, гонений, которым враги Божьи подвергают избранников, учеников, в данном случае Церковь. Язычники, которые будут попирать святой город - это уже, по-видимому, не римские войска, окружившие иерусалимский Храм, а язычники-гонители, обрушившиеся на Церковь.
Апокалипсис явился своего рода ответом на первые преследования христиан со стороны империи, на первые трудности, с которыми встретилась Церковь. В данном случае язычники входят в святой город, который есть сама Церковь, но не одолевают его. Они попирают двор, они находятся вокруг, но слово Церкви продолжает возвещаться, несмотря на жестокие гонения.
3 И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище.
4 Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли.
5 И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту.
6 Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят.
11, 3-6. О проповеди Церкви говорится в завуалированном виде, она совершается через двух свидетелей. В Ветхом Завете два свидетеля - две маслины и две золотые чашечки на светильнике у пророка Захарии (Зах 4, 2-3, 11-14) - обозначают царскую власть и власть священническую, то есть полноту мессианской власти. Для пророка Захарии это были царь и первоиерарх. Большая часть толкователей полагает, что два свидетеля - это не царь и пророк, а Моисей и Илия. Есть и другой вариант - Енох и Илия, потому что с именем Еноха связывали книги апокалиптического содержания и считалось, что Енох пророчествовал о грядущих судьбах мира. Но если исходить из Евангелия, где Христу на горе Фаворской были явлены Моисей и Илия, и посмотреть, каковы эти два свидетеля - они повелевают стихиями, огонь исходит из уст их, они имеют власть затворять небо - то вспоминаются скорее властные чудодейственные проповеди Илии и Моисея.