Чиж ворону не подружка!
Шрифт:
Я даже помедлила чуток, решив уже пшикнуть в упрямца зельем забвения, чтобы уснул и не мучился, но тут со стороны дверей послышался шум и зов:
– Демьян? Эй, дружище, ты где? У нас тут ещё парочка умельцев попались. Демьян?
Поначалу голос был весел, но под конец стал озадаченным, и я окончательно осознала: пора тикать. И тикать быстро!
Но сначала…
– Демьян, значит… - я широко улыбнулась и ласково потрепала дружинника по щеке, отчего тoт нервно дёрнулся и его очи гневно блеснули, но ко мне он так и не прикоснулся.
– Хороший мальчик, Демьян. –
– Успешной охоты на неудачников, птенчик! Чао!
До земли было не меньше пяти метров, но что они для такой подготовленной ведьмы, как Чиж? Да раз прыгнуть. И прыгнула бы, если бы не чья-то наглая рука, ухватившая меня за ворот за секунду до решающего прыжка.
– Не уйдёш-ш-шь…
– Вот пристал! – от неожиданности я возмутилась в голос, чем привлекла к себе внимание дружков старшекурсника.
В районе дверей возбуждённо загомонили, и я поняла, что действовать необходимо быстро и жёстко. Удар с разворота небольшим, но твёрдым каблучком пришёлся парню в грудь, он с приглушённым ругательством отпрянул, мой ворот отпустили,и я поспешила покинуть ставшим негостеприимным амфитеатр, уже в прыжке чувствуя, что чего-то не хватает.
Сумка!
Мамочка моя, родная, это катастрофа!
Ноги коснулись травы, я перекатилась, безупречно гася инерцию, но мысли мои были уже о другом. Моя сумка! Моя любимая сумочка с бесценным добром!
Возвращаться назад было сродни признанию в провале,и я поторопилась скрыться в надёжной тени ясеней, росших вокруг административного знания. невно пыхтя и торопливо перебирая ногами в направлении общежития, я уже точно знала: это война.
Готовься, Демьянчик, до выпускного ты целиком не доживёшь! Чиж птичка маленькая, но злопамятная-я-я…
До комнаты я добралась одновременно с рассветом, успешно миновав дремлющую вахтёршу и в два счёта взбежав по лестнице на второй этаж. Рыжеволосая соседка Серафима, как она представилась мне - «настоящая деревенская ведьма» из села Близнюки, видела седьмой сон, но стоило ме раздражённо содрать с лица маску и с размаху плюхнуться на свою кровать, как тут же oткрыла глаз и сонно пробормотала:
– Шо? Уже утро?
– Нет, спи. — Настроения не было, даже несмотря на успешно подгoтовленную пакость, и отвечала я хмуро.
– Шесть часов всего.
– Уже шесть?! Ой, мамадарагая! – Серафима подскочила как ужаленная и уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
сли бы не настроение, я бы ими даже залюбовалась. В смысле, глазами. Всегда хотела зелёные… Но в нашем чижиковом роду еще ни одна ведьма не уродилась ни рыжей, ни зеленоглазой. Были всякие: и кареглазые,и сероглазые, и даже голубоглазые блондинки и брюнетки, но «настоящих» ведьм – ни одной.
Правда, это не мешало нам прекрасно жить-поживать и пользоваться силой. Я, кстати, расцветкой пошла в бабулю, уродившись невысокой, худощавой и кареглазой с каштановыми вoлосами,тогда как моя ни разу не замужняя за последний год мамулечка сводила с ума всю мужскую округу (впрочем,и женскую тоже, но те чахли от злобы и зависти) своими небесно-голубыми глазами и натуральными белокурыми локонами.
Так, о чём этo я… х, да.
– Ну да, всего шесть.
– Уже шесть! – рявкнула Серафима и, несмотря на свои немалые рубенсовские габариты, облачённые в миленькую ситцевую ночнушку с голубыми васильками, ланью метнулась в ванную комнату, на ходу заявляя.
– Занято!
Занято,так занято… Фыркнув через нос, я как была в одежде и обуви, так и завалилась на кровать поверх покрывала. Настроения спорить и пакостить соседке по мелочи не было. сли этот птенчик, едва оперившийся, посмеет сдать мою сумку, как улику…
Я тихо выругалась сквозь зубы, еще пять лет назад составив список любимых ругательств, которые сполна почерпнула у своего восьмого деда, капитана дальнего плавания. Пусть только посмеет! Перьями не отделается! Хвост выращу и упругой химией накручу! Рога наведьмачу, а затем поотшибаю! Блондинкой сделаю с залысинами!
Мысли одна кровожаднее другой роились в моей голове, нo больше всего злилась я всё-таки на себя. Прошляпила! Загляделась и профукала! Проворонила, дурында зазнавшаяся! ведь говорила бабуля… Говорила! Не говори «гоп», поа не перепрыгнешь. Не дели шкуру неубитого медведя. Не считай утят, пока не вылупились… Не радуйся, пока до конца не допакостила!
Попыхтев ещё немного, успокоилась. Что зря воду в ступе толочь? Вызовут к ректору – так и буду пожитки собирать. А пока не вызвали и не отчислили, буду считать, что никто меня по сумке не опознал,и действовать, как запланировала.
И первым пунктом у меня идёт… Умывание.
Часы показывали уже десять утра, а в ванной подвижек всё не наблюдалось. Я уж было решила, что Серафима там утопла, и прикидывала , брусничный кисель варить или клюквенный к постным поминочным блинчикам, как дверь ванной комнаты распахнулась и на пороге свой лик ведьмовской явила…
– Ведьма!
– Шо? Таки правда?
– польщённо засмущалась Серафима, нанёсшая на лицо маску тёмно-бурого цвета. Пахла она, в смысле маска, соответствующе: чем-то сероводородным. – А по какому поводу комплимент?
– Десять часов! – я выразительно ткнула пальцем в часы с кукушкой, которые Серафима вчера собственноручно повесила над входной дверью. – До собрания осталось всего два часа!
Кукушка выглянула из своего домика и деловито поддакнула.
– И не говори! Летит время! – заохала ведьмочка и поспешила к нашему общему одёжному шкафу, распахнув его створки с такой силой, что едва не сорвала их с петель. – Так… Где же, где… О!
Поиск торжественного экземпляра формы завершился успешно, и платье полетело на кровать. За ним метнулся белоснежный передник с кружевами, следом прошлёпали туфельки и юркнули чулки. Свеpху на всё это великолепие чинно спланировала парадная шляпа с пряжкой, украшенной стразами.
– Чулки в сетку? Ты серьёзно?
– иронично усмехнулась я, с интересом следя за неспешным преображением мутноликой нимфы в мутноликую нимфу в форме Университета Тёмной Магии.
– Ты таки имеешь мне шо сказать? – покосилась на меня Серафима, старательно натягивая на пухлую ляжку чёрный капроновый чулок в мелкую сеточку.