Чмод 666
Шрифт:
Из беспокойных раздумий Алексея Викторовича вывел сигнал переговорного устройства.
— Алексей Викторович, это вас, по городскому, — сказал селектор голосом кафедральной секретарши. Вообще-то на кафедре держать секретаря не полагалось по штату, но Мариночку оформили на инженерную ставку.
— Кафедра, — привычным голосом ответил Луньков, приложив к правому уху прохладную телефонную трубку.
— С вами говорят из управления внутренних дел Юго-западного округа, — произнес официальный мужской голос. — Капитан Соловей, Сергей Николаевич. С кем я
— Заведующий Кафедрой теории и истории управления МосГИУ, доцент Луньков, Алексей Викторович, — послушно отрекомендовался он. Голос в телефоне действовал как некий дисциплинирующий фактор. — Что-то случилось?
— Карпов, Антон Михайлович… у вас есть такой?
— Да, конечно, профессор Карпов.
— Он работает у вас? Вы его хорошо знаете?
— Разумеется, а что с ним? — снова вопросом ответил Алексей Викторович, стараясь говорить предупредительнее. Официальный тон на том конце провода настораживал.
— А где сейчас может быть Карпов? — не ответив, задал очередной вопрос капитан Соловей.
— Не знаю, у него по расписанию первая пара, но он не пришел. Вообще-то очень нехарактерно для него…
— Скажите, а кто-нибудь может сейчас подъехать по адресу, который я продиктую?
— Что-то произошло?
— Да. Вчера был найден труп, с документами на имя Карпова Антона Михайловича в кармане. Кроме паспорта обнаружено удостоверение вашего университета.
— А как выглядит… тело?
— Пожилой человек, лет семидесяти, седой, волосы коротко подстрижены. Был одет: черное кашемировое пальто, черные брюки в тонкую белую полоску, черный пиджак. Носки…
— А нет ли у него на лице каких-нибудь особых…
— Особых примет? Есть. Над левой бровью старый вертикальный шрам около четырех сантиметров длиной и примерно полсантиметра шириной. Из-за шрама, бровь выглядит…
— Это он. Это — Антон Михайлович.
— Вы сообщите родственникам? У вас есть их телефоны? Нужно провести официальное опознание.
— По-моему у него не было никаких родственников. Хотя — нет, постойте, вроде бы есть сын, но он где-то за границей что ли…
— А как с ним связаться?
— Я даже не знаю… но вероятно это можно будет выяснить, — сказал доцент, вспомнив про аспирантов Карпова. — Я спрошу у его учеников, если они доступны для общения. Но сейчас их нет на кафедре.
Из учеников Карпова реально доступными оказались только двое: Николай Латников и Вера Смирнова, причем последняя защитилась в прошлом году и сразу же перевелась к филологам. А у Латникова, если Лунькову не изменяла память, на эту весну была назначена предзащита. Все остальные — кто ушел в бизнес, кто уехал за рубеж, а кто удачно вышел замуж и банально сидел дома.
— Видите ли, опознание нужно провести сегодня, — настаивал Соловей. — Вы не смогли бы приехать лично? Ведь это ваш сотрудник, и вы знали его хорошо.
«В крайнем случае, — подумал Луньков, — если там окажется Карпов, то я буду первым, кто сообщит новость в ректорат. А если так, то может сыграть на эффекте внезапности, и мне что-то удастся с этого получить. Например, Машку назначить старшим, а там глядишь, и часы Карпова ей передадут. За это уж она мне потом отработает по полной программе!»
— Я приеду, — согласился Луньков, представив, как именно отработает свое назначение его бывшая аспирантка.
— Хорошо, Алексей Викторович. Запишите адрес. Записываете? Страстной бульвар, пятнадцать, строение шесть, Патологоанатомическое отделение Городской Клинической Больницы номер двадцать четыре. Запишите еще мой телефон… — Луньков записал. — Как только будете готовы, позвоните мне.
Когда милицейский капитан повесил трубку, доцент надавил на кнопку старомодного селектора.
— Мариночка, найдите мне, пожалуйста, Латникова. Попросите срочно приехать на кафедру и дождаться меня.
— Хорошо, Алексей Викторович. Это срочно?
— Очень. Похоже, Антон Михайлович умер…
— О господи! — вполне натурально притворилась секретарша. Она явно подслушивала разговор с милиционером.
— Да, беда. А сейчас мне придется ехать на опознание. И еще узнайте все, что сможете, о родственниках Карпова. Но это — не так срочно. Все остальные дела сейчас отложите, подождут. И еще к вам просьба — ничего пока никому не говорите, есть вероятность, что это всего лишь ошибка. Я вам позвоню, когда ситуация более-менее прояснится.
— Хорошо, Алексей Викторович…
Словно сомнамбула, доцент оделся, спустился вниз, подошел к своей машине и уже пискнул сигнализацией, как вдруг передумал. Он положил в карман ключи от своей машины, набрал и отправил короткое СМС-сообщение, после чего быстрым шагом направился к ближайшей станции метро.
Все-таки первая половина рабочего дня — не самое подходящее время, чтобы разъезжать по городу на своей машине. Пробки на дорогах Москвы стали последнее время настоящим бедствием — транспортные заторы сделались едва ли не основной проблемой. А все многочисленные предложения, которые сегодня рассматриваются властями, ничего не дадут, так как давно устарели и нацелены на вчерашний день. Единственный путь — выселить из Москвы весь бизнес, перенести куда-нибудь в район нового бетонного кольца. Конечно, придется построить дополнительные офисы, банки, поселки и города… но это лучше, чем задыхаться в ловушке, в которую сейчас превратилась столица.
Столичное метро тоже не сильно радовало. Тут опять-таки случались пробки, но не транспортные, а людские. Не так давно из-за бурного наплыва пассажиров на станции «Парк культуры» закрыли несколько дверей на вход, и остановили один из эскалаторов. Говорят, чтобы не возникла давка. Московский метрополитен давным-давно не справляется с потоком пассажиров. Под землей стало совсем тесно, и малейший технический сбой в работе метро, плановый ремонт или, не дай бог, какое-то происшествие, приводят к пробкам. Конечно, дело не только в метрополитене, проблема гораздо шире — сам мегаполис давно уже превратился в гигантскую транспортную пробку.