Чмод 666
Шрифт:
— Есть один такой способ,— сказал декан, — но вам в этом случае придется очень сильно постараться.
И тут его рука оказалась на правом бедре брюнетки. Пока, она ничего не отвечала, пытаясь только чуть отдалиться от декана. Но не тут то было, рука декана все энергичнее ласкала правое, а затем и левое бедро девушки. Он почти вплотную придвинулся к ней, и вот уже одной рукой обнимал ее за плечи, а другой весьма интимно трогал круглые коленки.
— Сергей Олегович… — начала было она, но он ущипнул ее за ягодицу.
— Тихо, тихо красавица! — сипло прохрипел Сергей Олегович, пытаясь расстегнуть
В эту секунду Призоров ощутил дикую, ни с чем не сравнимую, но знакомую каждому мужчине боль в паху. Он готов был закричать, но вторая рука девушки с невероятной силой зажала ему рот. От нестерпимой боли и железной хватки девичьих рук декан даже не мог пошевелиться.
— А теперь слушай меня ты, жирный похотливый боров! — громко зашипела девушка. — Сейчас ты не дергаешься, а медленно встаешь вместе со мной, и делаешь шаг вперед. В противном случае я раздавлю твои яйца!
В качестве подтверждения своих слов, она несколько усилила хватку. Глаза Сергея Олеговича налились кровью и почти вылезли из орбит. Он встал и, как робот, шагнул вперед.
Тут он увидел, что его кабинет куда-то пропал, а сам он вместе с девушкой оказался на бесконечной равнине под ярко-белым небом без солнца и облаков. А вокруг кипела битва, и одни существа убивали других. Призоров попытался сделать шаг или что-то сказать, но у него не получилось продвинуться дальше мыслей об этом, поскольку он уже не имел собственной воли…
9. Голос аспиранта
Забавно, что погибшему человеку, уже совершенно все равно, кто его убил. Да и вообще — убил ли. И когда кого-то обманывают — при условии, конечно, что делают это аккуратно — тоже никому нет никакого дела. А вот лязгать зубами о вилку в приличном обществе запрещено, и до этого есть дело всякому. Женщине не разрешается говорить прямо, что о ней думают, и недопустимо морщить нос от неприятного запаха, и без галстука в хороший ресторан не пускают. До этого тоже всем есть дело. Абсурдный мир.
Когда согласно своей абсурдной договоренности Алексей Викторович позвонил вечером декану, то на том конце провода долго никто не отвечал. Дождавшись включения автоответчика, Луньков положил трубку, выругался в полголоса, встал, вышел из-за стола и направился в кабинет декана. Но и здесь его ждал полный облом — дверь оказалась запертой. Несколько секунд он думал, куда бы Призорову позвонить — сначала на мобильный или сразу домой? Начал с сотового. «Абонент временно недоступен, перезвоните позже» — сообщила трубка известную всем пользователям сотовой связи фразу. Тогда Луньков набрал номер домашнего телефона декана, но и этот номер ничем, кроме автоответчика, порадовать не смог.
Мысленно послав автоответчику, да и самому своему начальнику тысячу чертей, заведующий кафедрой позвонил аспиранту Карпова. Трубку долго никто не брал, и Алексей Викторович хотел уже отключаться, как вдруг длинные гудки прервались, и недовольный голос Латникова наконец отозвался:
— Алло!
— Николай? Здравствуйте. Это Алексей Викторович. Вы уже знаете, какое у нас несчастье?
— Конечно, знаю, — рассудительным тоном ответил голос Латникова. — На Тверском бульваре найдено тело Антона Михалыча.
— Вы не смогли бы принять участие в траурных мероприятиях? Вы же его ученик…
— Я весьма сожалею, но сейчас болею, знаете ли, — вполне жизнерадостно вещал голос на том конце провода. — Я на больничном. Лежу пластом, температурю и ни на что более деятельное решительно не способен.
— Это ваш окончательный ответ?
— Мне очень жаль, Алексей Викторович, что я сейчас не в состоянии вам помочь.
— Однако голос у вас вполне бодрый.
— Наглотался всякой дряни, вот и бодрый. Это временно. Я ходить могу только по квартире, да и то с некоторым трудом, уверяю вас. Голова раскалывается немилосердно.
— Тогда — выздоравливайте. Кстати, хочу вас немного порадовать! Декан принял решение издать неопубликованные работы вашего учителя под своей редакцией. Под авторством Карпова, разумеется. А непосредственно ответственным за выпуск сборника назначат вас, а я буду курировать этот проект. Приказ еще не подписан, но решение принято.
В этот момент раздался и тут же прервался возглас Латникова, будто он сразу же закрыл трубку рукой.
— Вы что-то сказали? — удивленно проговорил Луньков.
— Все нормально, это я от радости, — отозвался голос аспиранта. — Антон Михайлович тоже обрадовался бы.
— Да, так оно вот… Но, объем и параметры сборника ограничены. Все в деньги упирается, как я понял. Призоров скоро должен сообщить нам основные детали.
— Ну… Э-э-э-э… — Латников явно не знал, как закончить эту беседу.
— А пока — выздоравливайте, у нас с вами много интересной работы впереди. Удачи.
Сказав эту банальную до пошлости фразу, Алексей Викторович положил телефонную трубку, сцепил кисти рук на затылке и c задумчивым видом откинулся на спинку кресла. Разговор с аспирантом чем-то ему не понравился. Странно. Что-то было не так, беспокоило нечто неуловимое, что-то неприятное, как впившийся в ладонь шипик от стебля розы.
10. Шаманка и Лилу
Тем временем телефонный собеседник Лунькова с третьей попытки аккуратно положил трубку, после чего устало расслабился на диване. Засохшие розы со срезанными шипами, что стояли в вазе на полке, чем-то сильно раздражали Латникова. Почему они до сих пор не на помойке? Он не знал, а самому выбрасывать не хотелось — каждое движение давалось с трудом. Ему приходилось напрягать все свои силы, чтобы сохранить самообладание и внешние признаки спокойствия. Тело еще плохо слушалось его, кисти рук выглядели слишком большими, а мускулы — слишком сильными. От всего этого походка становилась не очень убедительной. Да и вообще все казалось непривычным и странным, а кое-что смотрелось просто отвратительно и мерзко. Неожиданно ему сильно захотелось секса, но вставать и что-то еще предпринимать, не было решительно никакой возможности. Из раздумий его вывел звонок мобильника. Контакт обозначился как «Shamanka»