ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая
Шрифт:
Я сосредоточился, часть сил отдал Харми и кусочек перенаправил в Лёньку. Выпил, наконец, зелье ночного зрения и, проморгавшись, осмотрел воровской схрон. В первую очередь нужно было понять, на чем это я сижу?
Оказалось, это ковер. Точнее, целая пачка ковров, про которые Харми с придыханием сказала: «О-о-о-о, персидские…» Настолько горячим фанатом ковров я не был, хотя в детстве устраивал на морозе увлекательные танцы с веником и палкой, выбивая не пойми откуда добытый бабушкой палас.
Квадратное помещение, в котором я оказался, не было похоже на пещеру Алладина, а больше напоминало выкупленный
«Лайк, подписка, смотреть до конца и все дела», – пробормотал я вместо заклинания для удачного поиска и принялся вскрывать ящики. Что обычно тащат домушники: телевизоры, приставки? Здесь же перли картины, канделябры, столовое серебро и прочий хлам, который проще переплавить, чем искать того, кто рискнет это купить.
Везде клеймо владельца, герб дома и чуть ли не адрес, куда обращаться в случае находки. Обнаружились и книги. Как первые издания простеньких романов с размашистыми автографами авторов, так и запрещенные инквизицией, но очень рекомендованные мне, как мнемонику. Один трактат о распылении и призыве неупокоенных душ чего стоил! Правда, Ларс только фыркнул, обозвав это некромантией.
Поиграв немного в Попандопуло с его коронным «это мне, это снова мне, а это специально для Захара», я забрал все книги и все серебро – на переплавку в пули. В Енисейской губернии серебро будет самой ходовой валютой. Ковер один тоже закинул в пространственный карман – как раз в подарок Захару.
«Готово!» – практически одновременно прозвучали голоса Харми и Лёньки.
«Разобрался! Иди покажу, что куда двигать», – позвал Ленька.
«Я его стабилизировала, но вывести эту гадость не могу. Здесь нужен нормальный целитель. У парня есть сутки, потом опять накатит», – продолжила Харми.
За спиной что-то зашипело и, крутанувшись в воздухе, вывалился горящий факел. Послышался отдаленный крик: «Там проход, дно неглубокое… Несите веревку…»
Я не стал тушить огонь, жадно вцепившийся в ковры.
Ох, не завидую я этому парню! Потом ведь Саван станет разбираться, кто спалил его заначку, вспомнят, кто бросил факел. Но, поразмыслив, подарок от себя все-таки оставил: подтащил прямо под люк огромного бронзового пегаса (жаль, единорога не нашел) и пошел вскрывать дверь. Надо попрощаться с гостеприимными хозяевами, чтобы тем не захотелось меня больше искать.
ГЛАВА 3
– Морак, ты как? Идти можешь? – спросил я и осторожно потряс остывающего парня.
В хорошем смысле слова остывающего – это жар начал спадать, а не тело коченело. Реакция у парня была вялая, но Харми сказала, что скоро часть сил к нему вернется, и я ей верил. А пока придется прорываться в одиночку. Вытащив напарника со склада, я спрятал его в одном из канализационных стоков. Остается надеяться, что крысы не успеют им полакомиться, пока он еще горячий.
– Никуда не уходи, вернусь за тобой, – предупредил я, хоть и понимал, что Морак пока не ответит. Но вдруг услышит?
Оставив напарника, я вернул на Задиру глушитель и бесшумно скользнул в коридор. Туда, откуда доносились голоса и где мигали отблески факелов.
– Ларс, есть понимание, с какой точностью меня Мокрица чувствует?
«Без маяка, который мог накинуть его брат, – примерно в радиусе сорока метров с погрешностями на плоскость», – после небольшой паузы ответил профессор.
– Это как?
«Ты для него как мелькающее размытое пятно. Мозг одаренного, каким бы крутым ни был, не всю информацию способен быстро обработать… – Ларс вздохнул, будто объяснял мне прописную истину, понятную каждому ребенку, но не мне. – Короче. Не стой на месте и не иди долго по прямой…»
– Отличный совет! – едко прокомментировал я, посмотрев на прямой коридор передо мной и побежал.
На том этаже, где я оказался, нашлось еще несколько складских помещений. Чулан с запасом продовольствия, в котором я встретился с первыми бандитами.
Остается только посочувствовать Савану, если у него все в банде такие кретины.
Вместо того, чтобы искать меня, парочка побросала оружие на пол и терлась возле большой кабаньей ноги, подвешенной к потолку. Они по чуть-чуть строгали себе полоски мяса. Полюбовавшись на них, я даже стрелять не стал: настолько они были счастливы и довольны, чуть ли не похрюкивали от радости. Вырубил обоих еще одной ногой, схватив ее на манер большой дубины. Оглушил по затылку первого, ткнул копытом в глаз второму и припечатал по лбу.
По-быстрому связал их и подвесил на освободившиеся крюки, совершив выгодный обмен. Два отличных здоровых сыровяленых окорока спрятались в закрома к столовому серебру, а Савану будет потом с кого спросить о пропаже.
Следующий склад оказался оружейно-прикладным, которому больше всего обрадовалась бы Банши. Тут же устроили и небольшую мастерскую с небольшой наковальней и верстаком, где собирали взрывчатку и вытачивали отмычки. На нем сейчас лежала погнутая фомка.
На стене над верстаком среди развешанного инструмента в самом центре, чуть ли не в золотой рамочке, висел еще один инструмент, похожий на гвоздодер.
«Смотри, гусиная лапка! Ее надо забрать! – голос Леньки чуть ли не задрожал, когда я ее увидел. – Легендарная вещь, дед Савана ее из Ордена украл. Она не только любой панцирь проламывает, но и сейфы крошит, как консервные банки…»
– Если она такая ценная, почему же она здесь просто так висит и без охраны? – хмуро поинтересовался я, недоверчиво покосившись на артефакт.
Длиной сантиметров шестьдесят, а по форме скорее напоминает гусиную шею с острым клювом, чем лапку. И от консервного ножа в ней что-то есть. С одного конца как раз клюв, которым можно как просто долбануть, словно палицей, так и в роли набалдашника для рычага использовать. А с другой стороны клювик поменьше: в виде короткого, чуть загнутого лезвия. Этакий заточенный клык, чтобы проткнуть лист металла, подцепить и дернуть, чтобы его вскрыть.