ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая
Шрифт:
Я бесшумно проскочил мимо крота и почесал на своих крохотных лапках. Поплутал по очередным коридорам, стараясь выстроить в голове план подземелья, и вышел в очередную пещеру, пахнущую порохом и кровью.
Здесь кто-то был. Из темноты доносилось едва слышное бормотание, тихая бубнежка сумасшедшего человека.
«Ну и что, что тебе выпала длинная палочка, какой смысл нам обоим быть безногими?»
«Это вообще была твоя идея, начать поедать самих себя…»
«Я
«Теперь я свободен, я могу вернуться…»
«Но во тьме так легко…»
«Только голод не проходит, я не могу утолить его…»
Бормотание пошло по кругу. Бессвязный бред человека, говорившего с невидимым другом, врагом или в конечном счете обедом. Послышался новый звук — что-то подняли и начали волочь по каменному полу.
На границе зрения горностая появилась высокая, худая фигура в балохоне с размытыми границами. Разорванная ткань на рукавах, такой же замызганный и драный подол колыхались в призрачном мареве. Я заметил полустертый герб, как у байкеров, вышитый на спине балахона. Текст уже было не прочитать, на римскую цифру тринадцать я разглядел хорошо.
Ну здравствуй, жопа, новой год. Очередная галочка — я нашел тринадцатого и собрал джек-пот из возможных местных неприятностей. Хотя еще не вечер…
Костлявая рука, не напрягаясь, тащила за собой мертвого орденского охотника. Труп был свежим, часть лица отгрызена и рука оторвана по локоть — все кровоточит, оставляя темный след на камнях.
Я с силой погасил желание Белки свалить отсюда как можно дальше и быстрее. Дождался, когда “тринадцатый” исчезнет в темноте, и только тогда поскакал вперед короткими низкими прыжками. Врезался во что-то теплое, а потом споткнулся, влипнув в густую лужу.
Горностай распознал запах крови, даже взбрыкнуть попытался, от взыгравших инстинктов. Но я сам виноват, сбился с мысли, когда осознал, что вокруг меня только растерзанные тела. Вспоротые животы, остекленевшие глаза, неестественно вывернутые кости — кровавая лужа и три мертвых охотника в одинаковой броне. Сломанное оружие рядом, перекошенные и застывшие от ужаса лица. Очередная мясорубка в виде идеальной съемочной площадки под фильмы Тарантино.
Я услышал шаги, возвращался «тринадцатый», шаркал ногами по камням, продолжая бубнить себе под нос. Шаги затихли, аура фобоса вспыхнула ярко красным светом, отразившимся в лужах крови, он взревел и побежал ко мне.
Горностай подскочил, хрюкнул, выражая наше общее мнение, и помчался в темноту. Шаги за нами, магические всполохи под потолком, фобос гнался за нами, продолжая что-то бубнить.
Я увидел проход, поддал скорости, практически полностью открыл кран, по которому горностай тянул из меня энергию. Но даже этого форсажа не хватило, я уже выскочил из арки, как что-то мерзкое и холодное схватило Белку за шкирку. А моя черно-белая камера зашаталась, резко подскочила вверх и с хрустом, будто
Призрачный горностай был мертв, картинка, как в старом телевизоре, стала собираться в черную точку, выключая экран по краям. Последнее, что я увидел, это меловой круг рядом с проходом. Какие-то цифры вверху и надпись в нижней части: КОЧЕРГА.
— Ну, наконец-то! — зрение сфокусировалось на Гидеоне, который явно намеревался надавать мне по щекам. — Ты в себе?
— Фууу-у-у-у, — я выдохнул, поднял руки и посмотрел на пальцы, — у меня лапки…
— Ясно, значит, в себе, — Гидеон махнул рукой Пахомовцам, чтобы подходили. — Выпить дать?
— А, то! И побольше! — я выхватил флягу и, не принюхиваясь, сделал большой глоток обжигающего пойла, — Я нашел геолога.
Рассказал, все, что видел, упустил только подробности и приглянувшийся мне клевец. Описал свихнувшегося «тринадцатого» и мертвый отряд, хотя мне показалось, что уже после упоминания памятника с гробницей, «гвардейцам» было плевать, с какой силой придется столкнуться.
— Надо вернуться и позвать помощь, — подытожил мою речь Гидеон.
— А если не успеем? — ответил Пахом. — У геолога интересная способность, но вечно держать ее не сможет. Надо идти сейчас.
— Эта тварь перемолола отряд Кочерги, — напомнил я, хотя сам хотел идти, чтобы первым забрать клевец.
— Кочерга сдавать начал еще летом, когда команду свою потерял, — хмыкнул Пахом, — и сейчас с ним бухарики какие-то были из трактира. Удивительно, как они вообще до пещеры дошли.
Еще немного поспорили, посмотрели карту, прикидывая, как далеко до нужного места. Одного «гвардейца» все же отправили к Исаеву рассказать о находках. Проверили снаряжение и выдвинулись.
Гидеон впереди, я замыкающий. Меня еще потряхивало, зрение скакало, будто кто-то объектив крутит, меняя фокусное расстояние. Я чувствовал, что Белка вернулась в душелов, забилась куда-то в уголок и до сих пор дрожит. Как ей помочь, я не знал, но то, что вернулась домой, уже радовало.
Мы вышли в очередной широкий тоннель, спускавшийся под гору, нашли там следы изгнанных деймосов и первый знак Кочерги на стене. Пахом ускорился, от «гвардейцев» так и веяло азартом, не хватало только услышать: «Верной дорогой идем, товарищи».
Шесть фонарей, слившихся в один большой прожектор, неслись под каменным сводом, освещая все уголки. «Гвардейцы» выдали мне удобный ремень, чтобы закрепить фонарь на груди и освободить руки. Свет сразу особый, плюс у Пахома и Федора раскуренные кадильницы, от которых несло полынью.
На дороге попалось два пещерных крота, но мы их даже не заметили. Яркий свет, вонючий дым и один массовый залп. Пахом с Гидеоном присели, пропуская над головой винтовки второго ряда «гвардейцев». Я только не стрелял, не сразу поняв, что происходит. Поучаствовал уже только в изгнании, восполнив часть сил, потраченных на Белку.