ЧОП ’ЗАРЯ’
Шрифт:
Я вылил на себя ведро ледяной воды и рванул в дом.
За спиной что-то закричал Гидеон, активируя свою магию словесника. По крайней мере, я на это понадеялся. Вдруг есть какое-то заклинание огнеупоротости?
Но такого заклинания не было — передо мной чудесным образом расступался дым, позволяя дышать нормально. Но от жара это не спасало. В кабинет деда я даже заглянуть не смог — бушующий в комнате огонь, раскаленные, пышущие жаром стены. И единственное, что сдерживало огонь — оранжевая пульсирующая паутина на бревенчатых стенах, за которую пламя не могло пробраться.
Пока не могло.
Я закашлялся, понимая, что этот крематорий нельзя выпускать наружу. Отпрянул и, споткнувшись, кубарем полетел по лестнице. Поднялся, встряхнул ушибленную голову и, прихрамывая, побежал за ведрами.
Глава 5
Перед рассветом меня все-таки сморило и я завалился спать в «буханке». Грязный, липкий, весь какой-то подкопченный с опаленными волосами, я криво улыбнулся в погнутое боковое зеркало и откинулся на пассажирском сиденье.
Гидеон храпел, лежа на полу в салоне. Захар, вот уж действительно, железный человек все еще скрипел своим крюком, продолжая вытаскивать горелый мусор и мокрые обломки. Мы не спасли кабинет, и две ближайшие комнаты. Частично провалилась крыша, а лестница вместе с первым этажом кисла в лужах грязной воды.
Сил не было, чтобы даже закрутить ручку стеклоподъемника.
Но, может, это и к лучшему. Холодный воздух хоть как-то охлаждал перегретую голову. Мозг отказывался спать, никак не мог остановиться. Горшочек все варил и варил, пытаясь переварить то, что произошло. Потерю документов и дневника деда. Допрос всех домашних и поиски следов на территории усадьбы.
И опять каждый новый ответ, только порождал новые вопросы. Был шанс, что дневник кто-то выкрал. Но при таком раскладе, по словам Захара, это должен был быть кто-то из своих. У тех, кто имел допуск через охранные заклинания.
Кроме тех, кто был сейчас на территории, таких было немного. Мужики из Авдеевки, тамошний староста с кузнецом, еще парочка старост из других окружных сел, городской торговец, сосед Кузьмин и еще парочка чиновников да друзей деда, которым были рады в поместье без приглашения. Но если были рады, то зачем им все это?
В остальном выходило так, что с запада, где уже через сотню метров от ограды начинался лес, подошли неизвестные. Как минимум два стихийных мага. Тут уже Гидеон потом объяснил, что наиболее распространенные способности у одаренных — это управление стихией. Огонь, вода, земля и воздух, но так чтобы оба у одного, так не бывает. А, значит, был пиромант и воздушник.
Получается, что кто-то очень не хотел, чтобы я докопался до причин смерти. И что это значит? Правильно, значит, докопаться надо обязательно. Не только чтобы понять, что произошло с папой и мамой, и очистить имя отца, но и заставить ответить тех, кто в этом виноват. Вот только, как это сделать?
От раздумий меня отвлек топот. Мимо меня пробежал заспанный сторож, шепотом выкрикивая управляющего. Хороший, кстати, мужик — под шестьдесят уже, зубов передних нет, нос кривой переломанный, кусок уха кто-то отгрыз, Лукой зовут. Бывший ветеран. К сожалению, как и Захар, очень сильно бывший. Все какая-то старая дедова гвардия вокруг. Но как я уже успел понять, до сих пор преданная дому, а теперь и мне.
— Матвей, ты спишь? — Захар тихонько постучал по лобовому стеклу.
— Нет, что случилось? — я зевнул, хотел протереть глаза, но посмотрел на чернющие руки и отказался от этой идеи.
— У нас гости, а отказать мы не можем. Буди Гидеона.
Разбудить я никого не успел, по двору скользнуло два ярких луча, ослепив меня через лобовое «буханки». По старой памяти захотелось мигнуть дальним в ответ, чтобы вырубили, но вместо этого, просто пожелал им жадного гайца на обратной дороге. Если тут такое, конечно, есть.
Я все же долбанул кулаком по кузову и позвал священника, когда выбрался наружу. А потом стало уже не до спящего пьянчуги.
Во дворе, ярко светя фарами, стояло три черных тонированных машины. Вроде старых «Мерседесов» — очень похожих на те, что водил Штирлиц. Только на радиаторе не трехлучевая звезда и не фигурка оленя, а полноразмерная стальная летучая мышь. Судя по тому, как жадно сглотнул Захар, возможно, даже серебряная.
К местному автопрому я, итак, еще не привык, но дальше мои шаблоны стали рваться уже даже не с треском, а со свистом.
Первыми из машин стали выходить девушки.
Две почти близняшки — то ли азиатки, то ли самурайки. Тяжелые с виду ботинки, черные карго штаны, зауженные книзу, у каждой кобура висит на бедре. Выше голая полоска с пупком среди кубиков пресса. Сверху короткие майки с аккуратными разгрузками. Длинные черные волосы, лицо скрыто полумасками с нарисованными летучими мышами. Помимо внушительных револьверных рукоятей в кобуре из вооружения сдвоенные клинки за спиной.
Я аж залюбовался — секс, спорт, показная агрессия вкупе с полуехидной улыбкой, короче, девочки на стиле. При этом я что-то почувствовал. Какое-то напряжение вокруг них, они буквально светились внутренним светом, как неоном в ночном клубе. Причем разных оттенков — от лилового до оранжевого. Либо у меня уже глюки из-за бессонной ночи, либо я узнал что-то новое об окружающем мире.
Следом вылезло несколько амбалов — одетые плюс-минус также, но такого волнительного эффекта они на меня не произвели. Видно, что парни крутые, и свечение тоже было, но еле-еле, можно было даже решить, что это фары отсвечивают по силуэтам. Не глядя на нас с Захаром, парни быстро рассредоточились по периметру и встали к нам спиной.
Одна из девчонок подошла ко второй машине, открыла дверь и слегка поклонилась в ожидании.
Я же мельком взглянул на Захара. И с удивлением обнаружил, что вокруг него тоже есть аура, но слишком бледная по сравнению с гостями. Да, встревожен, да напряжен, но сигналов, что надо срочно валить он не подавал. Что же, посмотрим, кто к нам пожаловал.
Сначала появилась нога, обутая в лакированную черную туфлю. Начищенная до такого блеска, что фара солнечного зайчика пустила бегать по стене подгоревшего дома. Потом на свет появилось уже остальное тело — брюки, костюм-тройка, светлый галстук в горошек и пижонский треугольник алого носового платка, торчащего из кармашка. Ауры я не заметил, но и без нее сразу стало понятно, кто здесь самый опасный.