ЧОП «ЗАРЯ»
Шрифт:
Зализанные волосы, гладковыбритый квадратный подбородок, короткие бакенбарды, очки в серебряной оправе – он выглядел настолько инородным на нашем дворе, насколько все в нем говорило, что передо мной лютый садист. Я заметил маленькое пятнышко подсохшей крови на его белоснежной манжете.
И опять сверился с Захаром. Черт, да ему в покер надо играть с таким непробиваемым лицом! Хрен поймешь, о чем думает.
Опасный улыбнулся Захару, а потом посмотрел на меня.
– Здравствуй, Матвей, – улыбнулся он. – Лейла, Тори, приглушите свои ауры. Он все равно не оценит вашу крутость, зато
– С кем имею честь? – сморозил я какую-то фигню, посчитав, что здесь так принято. Не нравился он мне и этот его показной дружелюбный тон – тоже.
– Мне жаль, что наше знакомство происходит в столь печальное время. Сначала Гордей, потом это… – Он обвел рукой участок и задержался на следах пожара. – Прими мои соболезнования.
– Так что вам надо? – мысленно пересчитав его охрану, я решил пока не выеживаться и потому говорил вежливо. – Спасибо, но все же…
– Подожди, – оборвал меня он. – Еще хочу поздравить тебя с возвращением.
– Как видите, не все так радостно.
Я махнул рукой на дом.
– Ладно, хватит любезностей, – голос Опасного изменился, приторная улыбка исчезла и повеяло холодом. – Теперь обсудим твой долг и как ты его будешь отдавать.
– Хрень какая-то. Что у вас здесь за порядки? Только приехал и сразу должен, – Я обернулся на Захара, ища поддержки или каких-то объяснений, но тот лишь потупил глаза.
– Зато долг был у Гордея, и когда мы с ним виделись в последний раз, он убеждал меня, что отдашь все ты.
– А договор есть? График платежей, процентная ставка? Все то, что там обычно маленьким шрифтом пишут?
Я нес первое попавшееся в голову, стараясь оценить, что это вообще и что делать.
– Договор, говоришь? – с этими словами Опасный вернулся к машине и открыл багажник. Посмотрел на меня, пожал плечами и снял пиджак. Бросил его в багажник, а взамен достал плоскогубцы. – Судя по чумазой роже, с регенерацией ты уже познакомился. А теперь посмотрим, вырастут ли новые зубы.
Мужик подвернул рукава рубашки и кивнул своим телохранительницам, указывая на меня. Я даже испугаться не успел, как обе телочки на скорости, не уступающей мощному спортбайку, метнулись ко мне, заломали руки и согнули буквой «Г». А та, что справа, еще и схватила меня за челюсть, стянув мои губы, будто я уточка какая-то.
Где-то на подкорке еще билась мысль, что это все часть развода. Какая-то самая идиотская на свете схема, как развести меня на деньги. А может, это все-таки сон. Из тех жутких снов, которые преследовали меня перед каждым походом к зубному. Терять зубы, да и любые другие свои «запчасти» я не собирался. Но по спине уже пробежал первый липкий отголосок страха, когда я понял, что не могу двигаться.
Руки не слушались, по ногам от тех мест, где ко мне прикасались азиатки, циркулировал легкий холодок. Хотя от них самих, наоборот, веяло жаром – я прям чувствовал горячее дыхание на шее.
Опасный уже был совсем рядом. Пара шагов, и он сможет дотянуться. А у меня какая-то каша в голове – зачем-то вспомнил, что есть пять стадий принятия неизбежного, так вот мне показалось,
Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Отрицание, что все происходящее реально. Гнев, что не пойми кто (пусть и симпатичный) крутит мне нервы, а какой-то урод сейчас пропишет мне поход к стоматологу. Депрессия, что этот мир оказался не так уж хорош. И принятие того факта, что если я останусь жив, то найду их всех, и им пиз…
– Опа-на, а что здесь происходит, ик? – Гидеон прервал поток моих мыслей, выбрался из «буханки» и, прикрывая глаза от света фар, качнулся в нашем направлении. – Здорово, Дантист, че-то ты рано.
– Гидеон, не лезь, – к моему удивлению, довольно спокойно ответил Опасный. – Ты знаешь, что мы в своем праве. Гордей при тебе контракт подписывал.
– Да знаю, – Гидеон махнул рукой. – Но, может, отпустишь пацана? Уверен, он проникся, да, а косяк это мой – не успели еще все объяснить.
– Гидеон, ты меня ни с кем не перепутал? – в голосе Дантиста опять проклюнулась сталь. – У нас здесь что, лавка щедрости и любви к ближнему? Или ты думаешь, что если когда-то помог нашей семье, то тебе всю жизнь будут все прощать?
Гидеон не ответил. Только икнул, пошатнулся, и плотнее запахнулся в пиджак.
– Мля, какие же вы убогие, даже бить вас не хочется, – вздохнул Опасный и витиевато махнул рукой, чтобы меня отпустили. – Короче. За тупость к долгу прибавляем десять тысяч. По доброте душевной, чтобы дом успели отремонтировать, чтобы не полное дерьмо у вас потом отбирать, крайний срок первой выплаты сдвигаю на месяц. Итого двести десять тысяч рублей, чтобы равными долями вернули через год. Все понятно?
– Предельно, – опять икнул Гидеон, – и доступно, как жопа деймоса.
От такого ответа Дантист скривился и посмотрел на меня. Я же сначала перевел взгляд на Захара и онемевшими губами вопросительно промямлил, много ли это. На что управляющий также губами произнес что-то в духе: «доуя».
Смысл, в принципе, был понятен, вряд ли в этом мире это слово означает что-то другое. Надо будет разобраться с ценами и понять, в чем это «доуя» мерить. В московской жизни двести тонн были вполне подъемны, поэтому я молча кивнул.
– Ну вот и чудненько, – прокомментировал Дантист. К нему вернулся его приторный игривый вид. – И еще один момент. Иногда нужно будет выполнять кое-какие мои поручения. Связь будем держать через Лейлу и Тори. И да, не советую пытаться свалить или кинуть нас, это понятно?
Я снова кивнул. А потом поймал на себе взгляды Лейлы и Тори. Демонстративно покосился и улыбнулся. Зачем? Не знаю, но спасибо им за дополнительную мотивацию разобраться с этим миром и вырастить в себе ту силу, которая сильно поменяет наши позиции при следующей встрече.
Не дожидаясь, пока гости загрузятся и свалят, я вернулся в «буханку», откинулся на спинку и моментально вырубился.
– Матвей, просыпайся, завтрак готов, —услышал я голос управляющего, запустившего в салон холодный воздух, но глаза открывать не стал. Дверь снова скрипнула.