Чпр 3

Индиви Марина

Это Бен увидел уже в обороте. Как она закрывает собой близнецов и падает, цепляясь за осколок, прошивший ее грудь.

— В порядке…. С ними все в порядке? — это единственное, что Аврора успела спросить, и он ответил:

— С ними все хорошо, Аврора.

За миг до того, как перепачканные копотью и слезами лица детей дернулись у него перед глазами, потому что осколок ударил ей в сердце. Потому что он слишком хорошо знал, что все это значит. Фиянские спецслужбы и гу’антхары — местные вальцгарды, оказались на месте почти сразу же после

него, поскольку чрезвычайное положение было объявлено по всему миру, но они вряд ли что-то могли сделать.

Аврора умирала у него на руках.

Аврора, которая никогда ничего не боялась, когда речь заходила о семье. Которая, наблы их всех раздери, вытащила своих детей из такого кошмара и в последний раз закрыла их собой. В груди разрывалось болью от ее боли, готовое вырваться наружу не то воем, не то яростью, способной уничтожить полмира.

Бен вскинул руку, ударив в швырнувшую в нее осколочный шар мразь пламенем, охватившим половину его тела в одно мгновение. Выскочившие из люка пытались его тушить, шумели волны, шумели боевые флайсы, звучали чьи-то голоса, а он выпадал из реальности вслед за женщиной, чья жизнь утекала с каждой секундой в пески.

Отсюда, из этих мест, ее банально не успеют довезти до больницы.

Здесь…

Он вдруг отчетливо вспомнил вспышку. Раскрывшую перед ним телепорт, позволившую ему преодолеть расстояние в считаные секунды. Что ему мешает сделать то же сейчас?

— Ее нужно срочно доставить в больницу, — скомандовал бросившимся к нему гу’антхарам.

Дальше все шло на инстинктах. Фиксация осколка. Герметизация раны. Осторожно устроить потерявшую сознание Аврору полусидя. У него даже руки почти не дрожали, когда он все это делал, сидевшие рядом дети смотрели на него такими глазами, которые, наверное, будут сниться ему еще очень долго. Но это потом. Все потом.

— Мне потребуется оборот, — произнес он. — Нужен какой-то волновой сигнал из лучшей клиники с кардиохирургическим оборудованием и лучшими специалистами. Волновой сигнал для дракона, чтобы я мог открыть вам переход прямо к нему. И очистите все в радиусе двухсот-трехсот метров перед больницей, мы понятия не имеем, как это воздействует на людей.

— А дети?

— Детей отправите с ней. Роа, держитесь с сестрой рядом с матерью. Все время.

Сын посмотрел на него огромными, на пол-лица глазами, но сжал ладошку сестры в своей и кивнул.

Оборот.

Он сам отлетел на приличное расстояние, зависнув в воздухе так, чтобы сквозь разрыв могли пройти несущие Аврору военные, и чтобы это никому не навредило. Но вместе с тем, чтобы портал открылся прямо на земле. Пока волновой вспышки не было, он не мог ничего сделать и внутренне рычал вместе со зверем, от невыносимой боли за свою пару и от невыносимой боли в груди. Но пока эта боль была, Аврора была жива, и он готов был ее терпеть, сколько потребуется.

Волновую вспышку в пространстве, основанную на новейших технологиях, он уловил на каком-то глубоком

ментальном уровне, и тут же рванулся к ней.

Тело снова превратилось в раскаленный скелет, но переход открылся. Он увидел, как туда уносят Аврору. Прямо к центральной больнице в Найине, столице Фияна. Спикировал вслед за ними и за детьми.

Разумеется, их уже ждали. После повторного оборота тело трясло, но он устремился вслед за Авророй и близнецами к экстренным лифтам, едва ему на плечи накинули халат.

Время то растягивалось, то сжималось. Какие-то события смазывались — какие-то, даже совершенно незначительные, оставались в памяти. Например, лицо медсестры, бегущей по коридору.

И вот уже аэроносилки перед операционной.

Дети вцепились в него, крохотные ладошки, и он едва успел их перехватить, прижимая к себе. Перепуганные мордашки. Риа опять плакала:

— М-м-мама ж-ж-же не ум-м-мрет? — спросила она, заикаясь, и его догнало еще и таким отчаянным детским ужасом, что на миг помутилось сознание.

— Риамер Вайдхэн, я не возьмусь ее оперировать.

Что? Он с трудом перевел взгляд на стоящего перед ним хирурга.

— Это бессмысленно. Она обр… — Под его взглядом фиянский медик осекся, а дети сдавили пальчиками его плечи.

— Я просил лучшего специалиста, — с трудом сдерживая глухое утробное рычание, произнес Бен.

— Я и есть лучший, — возмутился мужчина. — И я как профессионал вам говорю…

— Не возьмешься — значит, будешь ассистировать, — рыкнул Бен, ссаживая детей на пол. — Готовьте все для меня.

Первое правило врача: никогда не берись за личные случаи. Никогда не делай операции на адреналине. Про оборот там ничего не было, но глядя на дрожащие руки под струями воды, Бен отрешенно подумал, что стоило бы вписать еще и такое.

Несколько глубоких вдохов и выдохов.

Контроль.

Не зря он столько времени посвящал этому, когда впервые обрел черное пламя. Потому что в операционную шагнул собранный, сосредоточенный только на одном — спасти жизнь лежащему на столе пациенту. О том, что этот пациент Аврора, не думать оказалось сложнее всего. Хотя что такое, по сути, сложности? Это наше неумение просто делать. Делать то, что ты отлично умеешь делать. Делать то, в чем ты профессионал и то, что запечатлелось в памяти разума, в памяти тела, как твоя вторая суть.

У него был пациент с ранением в драке. Не в какой-то пьяной драке на улице, нет, один из богатейших людей Ферверна, который что-то не поделил со своей женой, а она очень некстати ударила его в сердце остатками бутылки от элитного веоланского. Это был один из тех случаев, когда его экстренно выдернули посреди ночи, хотя он не работал в экстренной службе. Но там были такие связи и столько просьб…

Порядок действий вспоминался на автомате. Монитор, на который он едва ли бросал взгляд пару раз, мерное пиликанье аппаратуры, еле слышное дыхание аппарата искусственной вентиляции легких.