Чревовещатель

Годлевский Демид

Чего сулит нам двадцать третий год?

Лечение временем, что для души как йод,

И снова обещания в надежде

Счастливей жить, чем годом прежде.

Чего сулит нам двадцать третий год?

Весны веселье, радость непогод,

И снова обещания в надежде

Счастливей жить, чем годом прежде.

Под бой курантов за столом с шампанским

Мы загадаем то, во что не верим сами,

Но поживём на миг в прекрасной сказке,

Пока следим за главными часами.

И

снова обещания надежд,

И звон бокалов в праздничной печали,

Усталость рук, мозгов и вежд -

Вот так мы новый год встречаем.

«Реквием»

Давно любимый город своею страшной силой

Жёг время и писал отчет как особист,

Тебя, мой милый друг, мы грустно проводили,

С собою дав чернил и чистый белый лист.

И пушки, грохоча в полуденную пору,

Рассыпали тот шум, как порох по земле.

И, съежившись, потопала процессия к моторам,

Чтоб совесть отогреть в комфортных "шевроле".

Тебя не провожали зажжением Ростральных,

Как прежде был закрыт зелёный Биржевой,

Лишь песня проползла на волосах гитарных,

И долго слышен был её ритмичный бой.

«Сыч»

Кто ветер посеет, тот бурю пожнет,

Кто предал себя, тот — моральный урод.

Нелегко эмпирически жизнь постигать,

Проще дома сидеть, про себя рассуждать:

Как бригады ломились в церквушки Руси,

Как святые сидели в трактире…

Предрассудков наручники в прах разнеси,

Выходи из прокисшей квартиры.

Выходи и дыши CO2 городов,

Прожигай, проживай свою молодость!

Избавляйся скорей от своих же оков,

Не доказывай принципов подлинность!

«Суббота»

Кто-то гуляет, кто-то храпит,

Голуби крыльями хлопают.

Город проснулся, город не спит

Ну, а я, как обычно, работаю.

Выйду в обед и на солнце взгляну,

Как на фото, лежащее в книжке.

Время идёт, а я лямку тяну,

Хотя раньше гулял как мальчишка.

«Вопросы»

Нет веры в следующее "завтра".

Зачем так рано в понедельник завтрак?

Зачем опять работать в воскресенье?

Как плотью стать, а не ходячей тенью?

И как найти у жизни вкус и цвет?

Как быть, когда надежды нет?

«Осло-Варшава»

Как кошка языком своим шершавым

Слизала молоко, до дна достав,

Прошёл мой путь от Осло до Варшавы,

Ушёл куда-то преданный состав.

Ушёл с привычным гулом поездов,

С билета улыбаясь ярко мне,

Прощался скупо, без красивых слов:

"Запомни Осло, будь добрей к Варшаве".

«Поезд. Февраль»

Мерно стучали колеса

И поезд куда-то бежал,

Февраль

так прорезался остро,

Как кованый хищный кинжал.

Он точно разрежет всё это,

Он точно воткнется куда-то,

Твои не увижу рассветы,

Мои не увидишь закаты.

«Этюд 3»

Как бархатный клевер,

Как зевсова дочь,

Прекрасна как север,

Прекрасна как ночь.

«Нота»

Ты — безумная нота

В шикарнейшем соло

Наивных

Признаний

В любви.

Позвони мне с утра на мобильный

Или

Ночью

Куда

Позови,

Я приду как бы путь не был долог.

Я пройду километры,

Года

И перрон,

Но приду к тебе, чувствами полон.

Обними меня крепко, чтоб смялись кручины,

В шершавый

Обойный

Рулон.

«Ф-2»

Февраль закончился внезапно,

По вечерам уже светло.

Весна придёт, быть может, завтра.

Придёт ветрам с зимой назло.

Чем мне запомнился февраль

(Те дни, что были мной прожиты):

Виктории родной ланиты да

Снега серебро и льдинок сталь.

Простуженное горло, насморк

И змейкой заплутавший шарф,

Из реагентов с грязью масса -

И в этом есть какой-то шарм.

«Признался»

Смеркалось, и в в кафе, смущаясь,

В моих объятиях ты сидела.

И мысль в голове настойчиво вращаясь,

Мне о любви к тебе прекрасной пела.

И пьяный иноземной красотою,

Вспотевшею в волнении рукою,

Тебя я крепче обнимал,

Бариста кофе наливал.

Виктория блины кусала,

Сбивая жар, на них дыша,

Прелестным ликом разжигала,

Пожар всех чувств, что был во мне,

В тот день, когда сказал тебе…

«Антиутопия»

Мне не нужно ни пиршеств богатых,

Ни красивых машин бизнес-класса,

Я хочу не подохнуть в двадцатых,

Не лежать на просторах "…".

В новостях нагоняют тревогу,

Мне так страшно всё это читать.

Объявили войну даже богу,

Даже богу на нас наплевать.

Мы как старая серость панелек,

Умираем под плесенью лжи.

Посмотри в телефон или телек,

И как жить нам теперь, мне скажи.

Молодые стареют мгновенно,

Пожилых приглашает погост.

И лишь только лицо неизменно,

Что бессменно позорит свой пост.

Мне так хочется выйти отсюда,

Всем страшнее здесь смерть, а не жизнь,

Но кончается скорбь как и чудо,

Будь сильнее, бухай, но держись.

Затумань чем-то разум, расслабься,

Ты бессилен, увы, как и я.

Балагурь, веселись, улыбайся,

В скорбной радости ярче сияй.