Чтец Душ
Шрифт:
Когда он добрался до комнаты матери, то увидел лишь трупы. Дядя пытался защитить ее. Но тот не был воином, лишь Укрывателем*. Про мать и говорить нечего.
Опустившись на колени перед телами, Вирий не смог сдержать поверженного воя. Он не успел. Отдался схватке.
Слез не было. Наоборот, словно заледенело что-то в нем. В тот момент, когда Вирий поднялся на ноги, его лицо обожгло болью. Аквил сработал вперед мысли, и кинжал улетел в напавшего.
Когда подоспела подмога, и что происходило дальше, принц уже не видел.
Дворец привели уже в порядок. Но не двисур. У всех были потери. А в глазах немой укор. И Вирию казалось, что винили именно его.
Увидев свое лицо впервые после снятия повязки, Вирий счел это напоминание как нельзя ему подходящим.
Чтобы избавить себя от неприязненных ему взглядов, принц, едва встав на ноги, отправился по военным походам. Он не давал себе отдыха. Ведь тогда вновь начинал переживать то сражение и понимать, что действительно мог спасти родных, если бы не заигрался.
Уйт назад отец попросил его задержаться во дворце. Тогда же Вирий осознал, что клеймо на его лице не только напоминание о прошлом, но и напутствие в одинокое будущее. И если сам он мог забыть о нем, то окружающие не забывали никогда…
В зале для этри собрались практически все. Не хватало лишь Сектората. Вирий коротко поздоровался с братьями, кивком обозначил приветствие придворным. Словил несколько брезгливых взглядов. Что ж, ничего в его жизни не изменилось.
Этикет этри не допускал разговоров за столом. Исключения допускались исключительно для Сектората или с его разрешения. В этот раз такого позволения не поступало.
Вирий непроизвольно осмотрел собравшихся, выискивая взглядом свою новообретенную невесту. Но никого в белом одеянии так и не увидел. О том, что она может сменить облачение, он даже и не подумал. Стараясь принять как можно более непринужденный вид, принц спешно закончил этри.
Конрад тоже не стал задерживаться. А встав из-за стола, сообщил, что ждет всех в зале торжеств. Не поясняя причины собрания, Секторат вышел.
Вирий никогда даже в мыслях не оспаривал приказ правителя. Но сейчас что-то внутри него сопротивлялось решению Сектората. Слишком все неожиданно. И непонятно. Зачем сейчас? Без предупреждения? Почему именно он, Вирий понимал.
Корнел, старший принц, обладал аквилом Охотника*. Если ему и будет суждено найти свою спутницу жизни, то это станет огромной удачей. Обычно такие, как он, одиночки. Слишком легкомысленными они кажутся на первый взгляд, и слишком внимательны к мелочам на самом деле. Найти женщину, что могла бы справиться со своей ревностью, при этом еще и умудряться оставаться интересной для Охотника, практически невозможно. В его отношении невозможно использовать ни право брака*, ни право проживания*. Охотник никогда не оставлял потомства без своего ведома.
Нисон, второй принц, имел аквил Правителя. А они всегда женились по любви. Это залог надежного тыла. Во всяком случае, так считали в Лукайе. Правило распространялось и на Предводителей*. Все восемнадцать государей, также, как и Секторат, не состояли в договорных браках.
Вирий же ни под какие ограничения не попадал. Более того, как и любой другой двисур при дворе, он обязан получить дозволение Сектората на создание семьи.
Вот только третий принц до недавнего времени и не задумывался об этом. А ведь его сын, возможно, будет следующим, после Нисона, Секторатом.
Уже возле дверей своих апартаментов, Вирий тряхнул головой, чтобы выкинуть из нее размышления. Слишком много их. Секторат дал приказ – нужно выполнять. Если Воин не соблюдает субординацию, он не достоин своего аквила. Бесчестие искупается кровью. Посмертно.
Права была Серафима. Нервно скидывая с себя одежду, Вирий то и дело поглядывал на диск. Успеет ли он посетить купальню? С нее станется и туда заявиться. А принц хотел быть уверенным, что никто его не увидит таким, каким он себя чувствовал: слабым, уставшим, уязвимым.
Воин – потенциал. Он не может контролировать свои эмоции как интеллектуал. Но обязан.
Оставшись в одних брюках, Вирий сел в кресло и устало потер лицо. Почувствовав шрам, усмехнулся сам себе от пришедшей догадки.
Серафима не показывает свое лицо. Капюшон не должен скрывать нижнюю часть лица. Но его не видно. Отец решил подшутить, соединив узами двух уродов? Дворец посмеется, зато молодожены без претензий.
– Браво, Секторат! – воскликнул Вирий в тишину.
4
Оставив планы по расслаблению на более позднее время, третий принц ополоснулся и облачался в парадный костюм. Чем он отличался от обычной одежды, так это ненужными и неудобными деталями. Зачем карманы, в которые ничего не положишь? Или тесный ворот рубашки, застегнутый наглухо, когда прохлада в Лукайе существует лишь вблизи пограничных гор?
За этим занятием и застала его Серафима.
– Мой принц, славного кина вам!
– Славного! – привычно отозвался Вирий. – Леди, вы опять без приглашения? – опомнился он.
– Снова, - невозмутимо ответила она. – Вы могли бы быть любезнее со своей невестой.
– С чего бы? – застегиваясь, спросил Вирий. – Этот брак – не более, чем необходимость. И моя любезность будет выражаться в той степени, в которой я посчитаю нужной. А вам бы наглости поубавить не мешало, - наставительно добавил принц.
– Мой принц, – Серафима подошла вплотную к мужчине, – прошу вас не говорить слов, о которых вы потом будете жалеть.
Вирию казалось, девушка она достаточно близко, чтобы разглядеть хоть краешек ее лица, но он не мог. Как будто его прикрывала плотная дымка.