Чтение по лицу. Как определять характер, таланты, совместимость и проблемы людей на основе даосской мудрости
Шрифт:
С помощью Мянь Сян вы сможете быстро изучить любого человека, которого встретили, чтобы сделать выводы о его или ее основных чертах характера, привычках, честности, уверенности в себе, лидерских качествах, выносливости, верности и возможностях.
Как я узнала и полюбила Мянь Сян
Я совершенно случайно столкнулась с Мянь Сян. Когда я узнала, что существует древняя практика, изучив которую можно узнать о человеке практически все, лишь взглянув на его лицо, я была одновременно удивлена и заинтригована. Разумеется, я и представить себе не могла, что несколько лет спустя буду считаться ведущим специалистом в области диагностики по лицу. Если бы кто-то предположил, что я однажды открою институт Мянь Сян, создам первую сертифицированную
Несколько лет назад, когда я была молода и только вышла замуж, мы с мужем переехали из Нью-Йорка в город Тусон, штат Аризона, где он должен был проходить ординатуру по внутренним болезням. Для него переезд был волнующим, но я была настороже. Яркие огни большого города, веселье, бесконечная суета и сюрпризы, ожидающие практически за каждым углом, – все это было мне по душе. Ему же не нравилось все, что мне нравилось в его родном городе. Я родилась в тихой и спокойной Новой Англии [2] , и больше в такой размеренной обстановке находиться мне не хотелось. Красота и спокойствие – это хорошо, но я не могла представить, где посреди обжигающей пустыни найдется место веселью. (Позже, когда вы закончите читать эту книгу, вернитесь сюда и прочтите это описание еще раз – гарантирую, что вы с легкостью сможете описать большинство из моих черт лица и опознать один из пяти элементов У-син, который тогда определял меня как личность!)
2
Новая Англия – регион на северо-востоке США, объединяющий штаты Массачусетс, Вермонт, Мэн, Коннектикут, Род-Айленд и Нью-Хэмпшир.
Я планировала связать свою жизнь со съемками фильмов и писательством. Поскольку сообщества кинематографистов в Тусоне тогда не было, я решила оттачивать свои писательские навыки. В Тусоне меня привлекала близость к большому количеству индейских племен. Я родилась в городке Олд-Таун штата Мэн, который находится через реку от индейской резервации Пенобскот, где родился и вырос мой отец. Мне было только шесть месяцев, когда семья переехала на маленькую базу ВВС США в Вермонте, где отец стал начальником пожарной службы. Отношение к индейцам в 50-х годах XX века было не самым дружелюбным, и семье хотелось поскорее забыть о происхождении моего отца. Это образовало пустоту в моем сердце. Уже позднее, в более благоприятное время, когда я пожила во многих индейских племенах, мне захотелось узнать больше о своем происхождении и написать историю о племенах навахо, пима и апачей.
После нескольких неудачных попыток я начала писать роман о племенах апачей и битве за права на воду, действие которой происходило в 1903 году в Аризоне. Однажды утром я отправилась в историческое общество Аризоны, где проводила дни напролет, исследуя жизнь древнего Олд-Пуэбло [3] , и увидела, что в его лобби открылась новая интересная выставка. Ее темой была история китайцев в Тусоне с 1880-го по начало 1900-х годов.
На узких стенах лобби висели 50–60 винтажных фотографий в оттенках сепии. И на каждой из них были запечатлены китайские мужчины-иммигранты в похожих на пижамные штанах и куртках; длинные косы выглядывали из-под круглых шляп и лежали прямой черной линией на спине. Молодые китайцы неумело и без улыбки позировали, стоя за прилавками переполненных универмагов или сидя на деревянных тротуарах рядом с табличками «Стираем за 5 центов». Другие с пафосом позировали перед объективом камеры со своих жалких повозок, переполненных продуктами.
3
Олд-Пуэбло – другое название города Тусон. – Примеч. ред.
Я настолько погрузилась в жизнь на этих фотографиях, как будто непостижимым образом вернулась домой. Я словно скучала по этому месту и грустила о нем еще до своего рождения. Меня особенно зацепила одна фотография, от которой у меня даже дыхание перехватило: я смотрела на очень небольшого роста молодого китайского мужчину, который стоял в плотной группе людей, столпившихся перед торговой лавкой на грязной пыльной улице. «Я знаю тебя, – подумала я. – Я знаю о тебе все. Я даже знаю, что тебя зовут Син Цан». И потом я упала в обморок.
Раньше со мной такого не происходило, и я сначала перепугалась, но спустя несколько минут поняла, что со мной произошло нечто невероятное и важное. Правда, я понятия не имела, что именно это было. В тот же день я изменила тему своей книги с апачей и права на воду в пользу антикитайского движения, которое зародилось в Южной Аризоне в 1903 году.
Я отправилась на поиски некоторых местных китайских семей, которые могли бы поделиться историями своих предков, помогавших заселить старый Тусон. Со мной никто не хотел говорить. Спустя месяц грубых и резких отказов я сдалась. Спустя еще месяц мне позвонила внучка одного из первых китайских целителей, живших в Тусоне в 90-х годах XIX века. Ее овдовевший двоюродный дед тогда только приехал из Тайваня и захотел поговорить со мной.
И пока они не передумали, я уже стучала в дверь их дома. Мне было интересно, что мог рассказать недавно прибывший житель Тайваня о китайцах на Диком Западе. Миссис Ли привела меня на задний двор, где у бассейна уже сидел мистер И Пин Вон, одетый в летний коричневый шерстяной костюм, хотя на улице стояла сорокаградусная жара. Миссис Ли сказала, что он надел костюм в знак уважения к гостье и что она не смогла убедить его переодеться. Она подала нам чай со льдом и ушла по делам. До этого момента мистер Пин не произнес ни слова. Я вежливо задала ему несколько вопросов, а он только улыбался в ответ. Наконец он указал на мою машину у дороги, а затем на нас. Еще несколько пантомим спустя мы с мистером Пином отправились в пустыню.
Усевшись на скалистый утес с видом на роскошные заросли кактусов, мистер Пин наконец-то заговорил: «Расскажите мне, почему вы хотите рассказать историю о китайцах. Вы не китаянка». И я рассказала ему, как изменились мои намерения узнать побольше о собственной культуре в тот момент, когда я увидела фотографию с молодым китайцем у магазина. Я даже рассказала ему о том, что уже знала имя Син Цан, и об обмороке.
Мистер Пин несколько минут размышлял, а затем сказал: «Давайте ездить на прогулку каждый день, и вы будете рассказывать мне больше о своей истории. Я скажу вам, если с ней будет что-то не так». Я спросила – «не так» с «китайской» точки зрения, или, может быть, он бывший редактор? Он снова лишь улыбнулся в ответ.
И вот так мы начали ездить в пустыню каждый день, я рассказывала ему свою историю, и он мне говорил, что с ней было не так. А с ней многое было не так. Но мне было все равно, ведь он начал делиться со мной воспоминаниями. О том, как он рос в сельской местности в Китае, и отец, дяди и дедушка учили его традиционной китайской медицине. О том, как его семья бежала на Тайвань во время революции Мао Цзэдуна. О том, что его считали прекрасным диагностом, даже более квалифицированным, чем его дедушка. И вскоре герой моей книги, Син Цан, стал китайским целителем и мастером диагностики в Тусоне 1903 года.
Помимо того что мистер Пин был кладезем информации о китайской культуре, с ним просто было приятно проводить время. Однако было нечто сверхъестественное в том, как он мне рассказывал обо мне же. Он не мог знать всего этого: чем я болела, чего боялась, как вела себя в разных ситуациях. Кроме наших поездок в пустыню, мы никогда прежде не встречались, и общих знакомых у нас тоже не было. Со временем я поняла, что мистер Пин делал эти невероятные выводы благодаря умению читать по моему лицу. Он так и говорил несколько раз, но поначалу я думала, что это эвфемизм или дело в языковом барьере. Ну не мог же он буквально это говорить!