Что это было?
Шрифт:
– Батя, кто-то стучит!
– А я думал, что мне почудилось. – Ответил отец и сладко потянувшись, привстав с кровати.
– Пошли посмотрим, что за гости в такую рань?
Накинув шубы, мы вышли на крыльцо. На ветке березы сидел ворон, а на его черной шее красовались рябиновые бусы.
– Привет, Лунк! – Крикнул я птице, а отец добавил:
– Слава Богу! Дождались!..
Глава 10.
Сегодня замечательная солнечная погода. Мы быстро передвигаемся к месту встречи, так как идем налегке, взяв с собой только
– Батя, ты чего там бурчишь?
– Вот идем, куда, зачем?
– Ты чего паникуешь, батя? Вон Лунк сидит. Видишь?
– Да вижу я его, вижу!
– Что за настрой у тебя такой? – Спросил я отца.
– Я вот думаю, Витя. Почему мы к ним, а не они к нам?
– Мы же так договорились?
– Договорились? – Передразнил меня отец. – Кто договаривался? И я дурак доверился девчонке. – Ругался он.
– Ну хватит тебе, батя. Все будет хорошо!
Отец опять выругался и махнув рукой, ускорил шаг.
Первую остановку мы сделали у мельницы.
Когда мы подходили к реке, то ворон уже поджидал нас и, сидя на ее колесе, зазывал нас своими громкими криками.
– Ну чего горланишь-то? Вижу я тебя. Вижу! – Сказал отец птице и обратился ко мне:
– Ты на меня не обижайся, Витя, но все это как-то странно.
– А я думаю, что все будет хорошо.
– Для кого хорошо? – Вредничал отец.
– Да, что с тобой случилось, батя? Ты чего завелся?
Ворон перелетел на крышу мельницы и произнес целую руладу звуков похожую на человеческую речь.
– Чего ты сказал? – Спросил его отец. – Ты по-русски говори! А?..
– Батя, а он и вправду говорит, только на языке хантов.
– А ты понимаешь язык хантов?
– А, что здесь понимать? «Кар рачупа кар рачу!» – Повторил я слова ворона и тут же перевел его речь. «Кар рачупа – кар рачу – куда хочу туда лечу!».
Отец покачал головой, и мы рассмеялись. Через минуту ворон напомнил нам о себе и громко прокричал по вороньи.
– Ну хватит каркать – веди дальше! – Крикнул ему отец.
Но тот не спешил и семенил своими лапами по ветхой крыше мельницы, сбрасывая снег по ее скосу. Тут я вспомнил, что по осени, когда я осматривал мельницу, в стене видел какой-то штырь похожий на рычаг. Тогда я так и не добрался до него и сейчас я рассказал об этом отцу. Его это не заинтересовало, и он равнодушно спросил:
– Ну и что?
– Пойдем посмотрим. – Предложил я.
– А давай потом. Мы, Витя, вроде как по делу идем…
Ворон, прослушав наш разговор до конца, перелетел на колесо мельницы и, глядя в сторону леса, громко каркнул.
– Ну хватит, Лунк, веди дальше. – Попросил я птицу.
– Оставь его в покое. – Сказал отец и дернул меня за рукав.
– Смотри туда, вон там, за холмом – видишь?
– Вижу! – Ответил я, всматриваясь в даль.
В километре от нас вдоль реки двигалась собачья упряжка.
Она приближалась к нам, и отец сказал:
– Чего ноги бить, когда за нами едут. Хорошая птичка умная. – Похвалил он ворона, а тот смутился и отвернулся к лесу.
Мы ехали молча по снежной дороге, проложенной каюром. Пять крепких лаек тащили нарты по глубокому снегу, а угрюмый ханты то и дело соскакивал
Когда мы въехали в лес, я заметил, что ворон куда-то исчез. Всю дорогу он сопровождал нас, перелетая с дерева на дерево.
А здесь он пропал, и я спросил каюра:
– Долго еще ехать?
– Однако много – долго. Чуть – чуть. – Не понятно ответил он и мы, переглянувшись, улыбнулись.
Когда совсем стемнело нарты резко остановились. Собаки, потеряв строй, сбились в кучу и поскуливая, прижимались к саням.
– Однако приехали! – Сказал каюр и указал нам направление дальнейшего следования.
– Вам туда. – Сказал он, указывая вглубь леса.
Там за стволами деревьев горел костер.
Собрав свои пожитки, мы отправились на огонек. У костра сидели две женщины, рядом лежал волк, а на ветке березы восседал ворон, который первый поприветствовал нас. В одной из них я узнал Дашу. На ней был большой тулуп и смешная мужская шапка. Я бросил мешок и кинулся к ней. Но дорогу мне преградил волк.
Он угрожающе оскалил клыки, а Даша его окликнула:
– Ворут, это свои!
Она подошла к нам и представила свою мать. После недолгого знакомства мы пошли по тропе к месту встречи. Отец и Ясмин (так звали Дашину маму), шли впереди, следом за ними – мы с Дашей, а замыкал наше шествие волк, который то и дело останавливался и озирался по сторонам. Я был счастлив и развлекал Дашу своими рассказами. Частенько говоря ей слова любви, я будто случайно касался губами ее лица. Она сдерживала мои порывы и, прижимая к моим губам свой палец, тихо прошептала:
– Я тоже тебя люблю.
Я целовал ее пальцы и обнимал за талию.
Даша смущалась и, слегка отстранив меня, попросила:
– Давай не сейчас…
Я послушал ее совета и, оставшиеся расстояние, мы прошли молча, держа друг друга за руки. Мрачная картина с жалкой растительностью окружала нас. Низкие кустарники и чахлые деревья попадались нам на пути. На застывших кочках болота, кое-где шелестели засохшие листья камыша, а в не замерзших лужах, шумно выходил болотный газ. Зато небо здесь казалось большим и высоким. Оно освещало болото с высоты и украшало скудный ландшафт местности. Мы быстро продвигались к назначенному месту и вскоре впереди появились огни костра.
– Мы пришли? – Спросил я Дашу, и она ответила:
– Да, это наш остров…
На небольшом островке посередине болота размещалось три жалких строения. Маленькая покосившаяся изба, похожая на охотничью заимку и два шалаша, построенные хантами.
На твердой земле отец спросил Ясмин:
– Давно здесь живете?
Женщина не ответила, а пригласила нас в дом. Мы сняли шапки и вошли в избу. Увидев в углу икону Спасителя, мы перекрестились и присели на лавку, рассматривая жилище. Комната была небольшой. Один ее угол был отгорожен плотной льняной занавеской, а в другом стояла большая бочка, над которой висела полка с кухонной утварью. Посередине стоял неструганный стол, а у дверей на оленьих рогах, закрепленных к стене, сидел ворон. На его черной шее красовались рябиновые бусы.