Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

Калинина Галина Вячеславовна

Греховное расположение, иначе грехов­ная склонность, страсть, есть постоянное желание грешить определенным образом или любовь к греховным делам и предметам. Откуда берутся страсти? Ни один человек не рождается с какой-либо «готовой» страстью. Каждый из нас приходит только с корнем всех страстей — с гордостью. Главные проявления в нас гордости есть самолюбие, лихоимство (желание иметь то, что нам не принадлежит) и сластолюбие (любовь к удовольствиям). Они уже порождают все ос­тальные страсти, которые состоят между собой в тесной связи. В составе страсти следует разли­чать сердечное расположение и привычные дей­ствия, удовлетворяющие страсть. Страсть есть усвоенный греховный навык, отделяющий нас от Бога и убивающий в нас стремление к жизни в Боге. Страсти не образуются

сами собой, но развиваются при нашем содействии. Позывы на тот или иной грех происходят из растления на­шей природы после грехопадения, но удовлетво­рение греха, тем более неоднократное, до при­вычки, состоит в нашей воле. Например, страсть гордости образуется от того, что мы постоянно считаем себя более значимыми, чем остальные, а страсть гнева — от того, что мы постоянно позволяем себе ругаться и раздражаться.

Подробнее же о страстях мы будем говорить ниже, во второй части нашей книги.

Грех как состояние или греховное настро­ение души определяется тем, что в человеке отсутствует жажда Божественного: такой человек не только не ощущает никакой потреб­ности в Боге, но часто и отвращается и бежит всего, что напоминает о Боге. У него нет силы: «хотел бы, говорит он, но не могу пересилить себя». Нет и богообщения: он отвратил очи свои от Бога и не только не взирает на Него, но и не хочет взирать и даже боится. Внутреннее чувство и совесть уверяют его, что он отпал от Бога; вместо желания ходить в воле Божией у него есть своеволие, или он избрал началом для своей деятельности свою волю, делает что хо­чет. Вместо ожидания небесной помощи у него самонадеянность, или вообще земные сред­ства (деньги, сила, связи и т.п.); нужды в за­щите веры и Церкви Христовой у него нет. Христос и Святая Церковь становятся для него чем-то сторонним, не совсем нужным, если не вовсе излишним.

Разве не нарисовали мы психологический портрет сегодняшнего человека? Главное же в этом «герое нашего времени» то, что он стре­мится жить по своей воле с отвращением от Бога или невниманием к Нему и Его закону. И чем больше в этом отвращении сознательной нена­висти, тем дальше отпадет такой человек в грех, тем больше зла причинит себе и окружающим, даже руководствуясь самыми благими намере­ниями, не говоря уж о злых.

* * *

В зарождении греха участвуют все три силы души: ум, чувство и воля. Зачавшись в уме, грех гонится к цели волей и разрождается чувством облегчения и наслаждения. Начинается же все с простого помысла.

Помысл — это мысль, возникающая в голо­ве человека, некое представление о вещи, или идея. Помысл может приходить к человеку из­нутри или снаружи, то есть он может исходить из глубины души самого человека или быть мыслью беса, засеваемой в нас для искушения. Через наш мозг проходят за день миллионы помыслов; какие-то из них мы оформляем в размышления, какие-то предстают как зрительные образы, ка­кие-то проносятся в виде смутных, неосознан­ных ощущений и желаний.

Прилог (приражение) —так называют дей­ствие всякого вносимого в сердце помысла, ко­торый рассматривают в уме. Состояние прилога безгрешно, как таковой прилог не заслуживает ни одобрения ни осуждения, потому что это дей­ствие помысла на наш ум и сердце не зависит от нас. Например, мы смотрим по телевизору пере­дачу о наркотиках. Поступающая к нам инфор­мация обрабатывается у нас в уме, мы как бы изучаем, рассматриваем предмет, еще никак не выражая к нему нашего отношения, не опреде­лившись в нем.

Сочетание — это собеседование, препира­тельство человека с помыслом. Мы уже рас­смотрели предмет и теперь определяемся в на­шем к нему отношении (нравится — не нравит­ся), думаем, что выбрать, как поступить, как отреагировать. На этой стадии помысл будет стараться вызвать ощущение удовольствия или мечту об удовольствии,

которое может нам дос­тавить этот предмет. Собеседованием св. отцы называют эту стадию потому, что мы удерживаем в себе помысел, соглашаемся с тем, что он в нас находится, и не гоним его из ума и чувств. В этот момент человек волей склоняется к принятию помысла, согласию с ним. Это, собственно, и является началом духовной болезни, моментом зачатия в нас греха или страсти.

То есть, просматривая передачу про нарко­тики, мы вдруг думаем: «А может, в этом и правда что-то есть...» И начинаем вертеть эту мысль так и этак, как бы собеседовать с нею, примеривая к себе возможные удовольствия и испытывая от этого чувственно-эмоциональное возбуждение.

Чаще всего пришедший помысел, например, идея попробовать наркотики, будет утверждать­ся в излишних разговорах на эту тему с друзьями и приятелями, через чтение книг или просмотр фильмов, причем человек не всегда отдает себе отчет в том, что все кругом как будто сговори­лись обсуждать эту тему: и друзья, и модные журналы, и передачи по телевизору, которые, хоть и осуждают наркотики, но... Помысл все вертится и вертится в голове, все более и более человек привыкает к нему.

Сосложение — это благосклонный прием помысла, пришедшего в душу. В этот момент чувство предполагаемого удовольствия, дости­гая высшей интенсивности, легко переходит в желание. В желании воля все сильнее увлекает­ся помыслом и перерастает в решимость на деле осуществить то, о чем уму говорит помысел, чувству — удовольствие, и что предвкушается душой как наслаждение. Произошло согласие души на грех.

Человек уже нашел в помысле или удоволь­ствие, или путь к получению его и начинает вооб­ражать, какие чувства он будет испытывать. Удов­летворение возникшего желания в этот момент решено, и человеку остается только совершить поступок, воплотить в дело свое намерение.

Вернемся к нашему примеру: поразмышляв на тему наркотиков и решив, что они могут доставить какое-то удовольствие, человек пред­ставляет, как он будет испытывать это удоволь­ствие, всячески приукрашая и преумножая его. Так подогревается желание и возникает влече­ние к наркотикам, представление о которых вне­сено помыслом в процессе прилога. Человек начинает думать о том, что ему просто необходи­мо испытать эти ощущения, «узнать, что это такое», ему хочется наслаждения, о котором столько говорят, хочется этого состояния. И человек уже готов подчиниться возникшему вле­чению и попробовать модную марихуану или кокаин, хотя пять минут назад он даже и не подозревал об их существовании.

Пленение — «насильственное и невольное отведение сердца в плен, удержание в нем и слияние будто в одну жизнь с предметом пленив­шим». От этого слияния исчезает «нормаль­ное», доброе наше состояние (теряется покой и мир душевный). Пленение есть невольное увле­чение сердца к нашедшему помыслу, или посто­янное водворение его в себе — совокупление с ним, отчего повреждается сама структура человеческого «я». Это стадия «навязчивой идеи» — постоянного размышления о предмете страсти. Человек уже решил совершить посту­пок, действие, направленное на удовлетворение своего влечения к предмету, и в уме и сердце, собственно, уже его совершил.

Очевидно, что всю нравственную важность и силу влияния на нас помыслы приобретают от нашего согласия и принятия их, которые и име­ют определяющее значение для поведения чело­века, поэтому и оцениваются как «самое дело», как поступок, именно потому, что мы сами впус­тили в свою душу болезнь.

Прежде чем совершить принятый в сердце грех, в душе человека (разумеется, воюющего со страстями, а не плывущего по течению) проис­ходит борьба с помыслом.

Борьба — это взаимное сопротивление по­мысла и ума. Ум то хочет уничтожить помысел, отвергает его, противится возникающему влече­нию, то соглашается с ним, хочет реализовать его, чтобы испытать удовольствие, хочет удов­летворить влечение. Борьба происходит между совестью человека, его представлениями о добре и зле, его добрыми влечениями и наклонностями с одной стороны, и страстными влечениями, жаж­дой удовольствий, стремлением во всем пота­кать себе (самоугождением), жалостью к себе (саможалением) — с другой.