Что Кейти делала
Шрифт:
Кейти и Кловер, которых очень позабавило описание, сделанное Розой, последовали за ней по лестнице. И точно: Лили сидела именно так, как предсказывала Роза. Лицо ее распухло от слез. Когда она увидела девочек, рыдания усилились.
— Разве это не ужасно? — вопрошала она. — Я умру; я знаю, что умру. О! Зачем папа заставил меня ехать сюда?
— Слушай, Лили, не будь дурой, — сказала Роза без всякого сочувствия.
Затем она села на пол и принялась строить самые нелепые рожи, подмигивая и прищелкивая пальцами вокруг головы «Ниобеи» note 34 , как она назвала Лили; все остальные
34
Ниобея — в греческой мифологии жена фиванского царя, мать четырнадцати детей, которую за насмешку над богиней Лето, имевшей лишь одного сына, Аполлона, и одну дочь, Артемиду, Зевс лишил всех детей и превратил в скалу, источающую слезы.
— Ну и отлично, Ниобея, — сказала Роза. — Теперь умойся и приготовься идти к ужину. Скоро будет звонок. А ты, Энни, вполне успеешь привести в порядок свои ящики, — добавила она, лукаво подмигнув. Энни убежала со смехом, который тщетно пыталась подавить.
— Бессердечная! — воскликнула Лили. — Я думаю. Роза, ты каменная, у тебя нет ни капли чувства. И у тебя, Кейти, тоже. Ты ни слезинки не пролила.
— Дано: снаружи — нос, красный, как свекла, — продолжила противная Роза. — Спрашивается: высока ли температура сердца внутри, и vice versa note 35 ?
35
Наоборот (лат .).
Звонок к ужину прозвучал как раз вовремя и предотвратил новый поток слез Лили. Она сердито и торопливо расчесала волосы, и все поспешили вниз не по главной, а по боковой лестнице; по ней, в соответствии со школьными правилами, как объяснила Роза, всегда должны были спускаться девочки. Столовая была небольшая, за столом хватало места только для части девочек, так что приходилось устанавливать очередность: те, что одну неделю ели первыми, в следующую уступали это право другим.
Миссис Нипсон сидела за чайным прибором, рядом с ней миссис Флоренс. За другим концом длинного стола сидела сурового вида особа, которую Лили шепотом представила, как «эту противную мисс Джейн». Еда была очень скромная — чай, хлеб с маслом и вяленое мясо. Ели в молчании, девочкам не разрешалось говорить, они могли лишь попросить то, что им было нужно. Однако Роза Ред, сидевшая рядом с миссис Флоренс, разговаривала с ней и даже раз-другой осмелилась немного пошутить, чем вызвала у Кловер восхищение и изумление. Остальные не говорили ничего, кроме «масло, пожалуйста» или «передайте хлеб». Когда после этой унылой трапезы все они потянулись наверх, их встретили шеренги голодных девочек, ожидавших своей очереди спуститься в столовую и шептавших: «Как вы долго! А что к чаю?»
Вечер прошел за составлением списков классов и расписания, с указанием помещений и часов занятий. Кейти была рада, когда пришло время ложиться спать. Этот день, со всеми его новыми впечатлениями и незнакомыми лицами, показался Кейти запутанным сном. Они с Кловер разделись очень тихо. Днем они прочитали среди правил, вывешенных на двери комнаты, такое: «Всякое общение между соседями по комнате после звонка ко сну строго запрещено». Тогда им показалось, что соблюдать это правило несложно. И только после того как задули свечу, Кловер решилась шепнуть — очень-очень тихо, так как, кто знает, не подслушивает ли у двери мисс Джейн?
— Ты думаешь, тебе здесь понравится?
И Кейти таким же осторожным шепотом ответила:
— Я не совсем уверена.
Так кончился первый день в Монастыре.
Глава 5
Розы и шипы
— Что это? Что случилось? — воскликнула Кловер, резко приподнимаясь в постели на следующее утро, когда пронзительный металлический звук неожиданно пробудил ее от крепкого сна. Но это был всего лишь звонок побудки, звучавший в конце Квакер-коридора.
Кейти поднесла свои часы к тусклому свету, лившемуся в окно. Она едва могла видеть стрелки. Да, часы показывали шесть. Это в самом деле было утро! Кейти и Кловер вскочили и начали одеваться, как могли быстро.
— У нас только полчаса, — сказала Кловер, сняв с гвоздя правила и поднося их поближе к окну, — полчаса, а тут сказано, что мы должны отогнуть матрасы, расправить простыни под валиками и провести пять минут в безмолвной молитве! Нам придется спешить, чтобы все это сделать, да еще и успеть одеться!
Нелегко быть проворным, когда спешишь. Все словно ополчается против тебя. Пальцы становятся деревянными, платья не застегиваются, булавки не держатся. Даже при всей спешке Кейти и Кловер едва успели одеться, когда прозвучал второй звонок. Когда они торопливо спускались по лестнице, — Кейти, закалывая булавку на груди, а Кловер, пристегивая манжеты, — к ним присоединились другие девочки, некоторые полусонные, некоторые полуодетые; все зевали, терли глаза и жаловались, что приходится вставать так рано.
— Разве это не отвратительно? — простонала Лили Пейдж, спеша мимо без воротничка и с волосами, кое-как заправленными под сетку. — Дома я никогда не встаю раньше девяти. Мама оставляет для меня завтрак. Она говорит, что я должна высыпаться, пока есть такая возможность.
— Ты, похоже, не совсем проснулась, — заметила Кловер.
— Да, потому что не умылась. Я часто не успеваю умыться до завтрака. Этот противный матрас нужно проветрить, и когда я просплю, то просто переворачиваю его первым делом, а потом кое-как натягиваю на себя одежду. Только бы не получить замечания!
После молитвы и завтрака у девочек было полчаса на то, чтобы привести в порядок свои спальни, и можно было надеяться, что Лили найдет время умыться. После уборки начинались уроки и продолжались до часа дня. За этим следовал обед и час отдыха, а затем звонок возвещал наступление «часа молчания», когда девочки сидели с учебниками в своих спальнях и им не разрешалось разговаривать между собой. После этого была прогулка.
— С кем ты собираешься гулять? — спросила Роза Ред встретив в коридоре Кловер.
— Не знаю; наверное, с Кейти.
— Вот как! Значит, вы любите друг друга, да? Знаешь вы первые такие из всех сестер в школе, каких я знаю! Как правило, сестры ужасно ссорятся. Вот сестры Стирнс, которые были здесь в прошлом семестре, почти не разговаривали друг с другом. Они даже не жили в одной комнате, и Сара Стирнс вечно наговаривала на Сью, а Сью на Сару.
— Как это гадко! Я никогда не слышала о таких подлостях! — в негодовании воскликнула Кловер. — Я не стала бы сплетничать про Кейти, даже если бы мы очень поссорились. Впрочем, мы никогда и не ссоримся. Кейти такая милая.