Что мне нравится в…
Шрифт:
Всю свою жизнь я изучал Слово Божье. Я вырос в семье, в которой любили Господа. Мои мать с отцом привели меня ко Христу. Когда я достиг такого возраста, когда смог понять, что являюсь грешником и нуждаюсь в спасении, я посвятил свою жизнь Христу, крестился и присоединился к баптистской церкви. Затем в течение долгих лет баптистская церковь, различные баптистские институты пестовали меня, поощряли меня, тренировали, воспитывали, поэтому главная причина того, что я — баптист, заключается в моих корнях. Это — та атмосфера, в которой я обрел Господа.
Вандеман: Благословенное
Не оказали ли на вас эти первые годы самое глубокое впечатление?
Дрейпер: Несомненно. Самое крепкое христианство — это семейное христианство, когда все члены семьи связаны с Господом.
Так что я здесь могу похвастать значительным семейным наследием.
Кроме того — я баптист, так как я убежден в великом учении и великом наследии баптистов. Они всегда подчеркивали авторитет Слова Божьего. Мы также верим в автономию местной церкви, — у нас каждая конгрегация обладает самоуправлением. И священство верующего, — каждая личность имеет право сама подойти к Богу.
Все эти великие постулаты я принял при свободном волеизъявлении. Кроме того, существует прекрасное наследие баптистской религиозной свободы, — решимость умереть за право всех людей — верить согласно личному выбору.
Такова была отличительная черта жизненного стиля Южно-баптистского союза церквей.
И я горжусь тем, что вношу свой вклад в такое наследие.
Вандеман: Мне хотелось бы, чтобы все христианские конфессии могли бы в такой же степени осознать величие такого дара, — законность религиозной свободы, — того, что дали им вы, баптисты.
Дрейпер: Это — правда. Особенно готовность умереть за право другого верить.
Вандеман: В этом как раз и состоит суть нашей телепрограммы «Так написано». Мы стараемся показать, каким образом Бог направлял этих реформаторов, чтобы открыть для нас скрытую, пренебрегаемую сегодня истину, отчего все мы только выиграем. Но мы должны заплатить за это определенную цену.
Дрейпер: Да, на самом деле. Многие из наших праотцев-баптистов приняли смерть, чтобы ее ценой купить религиозную свободу. Но в Америке христианство требует столь малой цены, что, по сути, мы лишены малейшего риска.
В результате сила христианства до некоторой степени ослабевает. Но наше наследие сильно своей жертвенностью и своими обязательствами перед Богом.
Вандеман: Вероятно, вы согласитесь со мной, если я скажу, что до тех пор, пока у нас есть за что умирать, у нас будет то, ради чего стоит жить.
Дрейпер: Совершенно верно.
Вандеман: Благодарю вас, благодарю Бога.
Мне было приятно встретиться в вами.
Да, на самом деле, мне очень многое нравится в моих друзьях-баптистах. Я по достоинству ценю их особое внимание к Евангелию. Видите ли, для баптистов религия — это не теория, это Личность. Баптисты проповедуют Христа, Его распятие.
Мне также нравится стиль богослужения баптистов. Вряд ли можно встретить что-то более вдохновенное, чем хорошее служение в церкви баптистов, сопровождаемое пением. Существует и другая причина, которая заставляет меня особенно
Отдаете ли вы себе отчет в том, что без наших собратьев баптистов Америка не смогла бы существовать как свободная нация? Известный историк Джордж Ванкрофт заметил однажды: «Свобода совести, неограниченная свобода разума, была первым завоеванием баптистов». Таким образом, наша демократия основывалась на баптистской традиции религиозной свободы.
Еще до появления Роджера Уильямса баптистам пришлось немало пострадать за свободу. Они родились в результате сложной захватывающей борьбы среди протестантов, борьбы за свободу совести.
Все началось с анабаптистского движения в Европе в шестнадцатом столетии.
В то время, когда Лютер проводил свою Реформацию в Швейцарии. Цвингли впервые услышал о Евангелии, когда готовился принять сан священника. Когда его пригласили служить в кафедральном соборе Цюриха в 1519 году, он принял решение проповедовать благую весть. Отвергнув предписанный образец проповеди, он открыл своему народу сокровища Нового Завета.
Вскоре Цвингли пришлось столкнуться с жестокой оппозицией. Городской совет под влиянием церковных иерархов воспротивился его проповеди о спасении через веру, и все же он настаивал на своем праве проповедовать ту истину, которая сделала его свободным.
Но начиная с 1523 года Цвингли начал сдаваться. Во время публичных дебатов он проявил свою готовность к компромиссу. Цвингли полагал, что если он сбавит тон, приглушит проведение реформ, то сможет найти свое место в существующей системе. Он не хотел отчуждать от себя гражданских руководителей. Таким образом он ограничил свою весть лишь постепенной реформацией церковных преданий.
Некоторые из молодых учеников Цвингли выражали свое недовольство его поведением. Один из них, Конрад Гребель, выступил с протестом и заявил, что библейская истина всегда требует немедленного действия, — с благословением правительства либо без оного. Гребель сильно разочаровался в своем учителе из-за его готовности пойти навстречу требованиям политиков. Он обвинил Цвингли в позволении городскому совету осуществлять власть, принадлежащую по праву только Библии.
Цвингли отверг критику со стороны Гребеля. Тогда Гребель решил, что истина должна идти вперед даже без Реформатора. Вместе со своими друзьями он организовал домашние кружки по изучению Библии.
Вскоре они открыли новозаветную истину о крещении.
Вы помните, как крестился Господь наш, Иисус Христос?
Мы читаем об этом у Матфея 3:16: «И крестившись, Иисус тотчас вышел из воды».
Следует отметить, что Иисус вышел из воды после своего крещения. На него не лили воду, не брызгали ею.
Он погрузился, опустился в воды реки Иордан. Верующие в Христа «погребены с Ним в крещении», — говорит ап. Павел (Кол. 2:12).
К сожалению, церковь утратила сию важную истину. На протяжении столетий традиция окропления водой младенцев приводила всех в церковь. Теперь Конрад Гребель в Швейцарии заявил, что как Рим, так и Реформаторы заблуждались.