Черный дембель. Часть 4

Ветер покачивал листья стоявшего около дороги дерева, в кроне которого перелетали с ветки на ветку скворцы. Птицы присматривались к созревшим колючим плодам каштана. И подслушивали наш разговор. Зависшее над домами солнце светило словно из последних сил. Оно ярким пятном отражалось в окнах пятиэтажек и в широко открытых глазах Котовой.

Лена с удивлением и с едва заметным испугом смотрела на преградившего нам путь мужчину. Прижималась к моей руке плечом — я чувствовал тепло её кожи. Капитан Зареченский с тихим глухим хлопком

— Лена, иди на остановку, — сказал я. — Увидимся завтра.

Котова не выпустила мою руку. Покачала головой.

— Сергей, я тебя одного здесь не оставлю, — заявила она. — Я буду с тобой.

Котова чуть свысока смотрела на капитана Зареченского.

Капитан скривил свои тонкие губы. Показал нам большие, как у грызуна резцы.

— Гражданочка, — сказал он, — успокойтесь. Мы с Сергеем Леонидовичем только пообщаемся. В машине. Никуда я его не повезу. И ваша помощь ему точно не понадобится.

Зареченский сощурил глаза. Он уже не ухмылялся, но его зубы полностью не спрятались за губами.

Я подумал, что капитан похож на бобра или на нутрию.

Лена тряхнула каштановыми кудрями.

— Прекрасно, — сказала она. — Тогда я подожду его здесь. Это ведь не запрещено?

Она пальцем указала на асфальт у своих ног. Капитан опустил глаза, посмотрел на ноги Котовой.

Зареченский дёрнул плечом.

— Ваше право.

Он перевёл взгляд с ног Котовой на моё лицо.

— Сергей Леонидович…

Капитан снова показал рукой на автомобиль ГАЗ-21 «Волга».

— … Пройдёмте.

Я уселся на переднее сидение автомобиля со стороны водителя. Не без труда, но всё же поместился там. В очередной раз отметил, что советские легковые автомобили делали для людей маленького роста: для таких, как капитан Зареченский. Офицер КГБ запросто разместился на сидении около рулевого колеса, украшенного изображением оленя. Он захлопнул дверь (я снова подумал о том, что «Волге» явно не хватало доводчика автомобильных дверей). Капитан повертел ручку стеклоподъёмника, перекрыв уличному воздуху доступ в душный, пропахший табачным дымом салон. Он взглядом просканировал пространство вокруг автомобиля, будто опасался нападения или прослушки. Я подумал, что сейчас Зареченский походил не на бобра — на суслика, что осматривал свою территорию.

Капитан привстал, взял с пассажирского сидения картонную папку с надписью на обложке: «Дело №_» Я отметил, что номер у «дела» пока не проставили, хотя папка явно не пустовала. Сама папка выглядела почти новой, словно ещё пару дней назад лежала на полке в магазине. Лев Петрович дёрнул за кончик завязки — развязал узел, но папку не открыл. Он посмотрел на меня, но тут же снова стрельнул взглядом в зеркало заднего вида. Мимо нас с грохотом и дребезжанием проехал грузовик. Зареченский нахмурил белёсые брови, строго посмотрел мне в лицо. Несколько секунд он рассматривал меня. Потом его взгляд остановился на точке между моими глазами. «Лидерский взгляд» — называл этот способ воздействия Артурчик, когда изучал методы манипуляции собеседниками.

— Сергей Леонидович, — сказал капитан, — расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданкой Бурцевой Анастасией Евгеньевной.

Он прижал ладонь к картонной обложке папки, спрятал от моих глаз надпись «Дело №_». Зареченский будто намекнул, что его вопрос носил чисто риторический характер. А вся нужная ему информация уже отображена на бумаге и лежала сейчас внутри папки.

— Мы с Настей впервые встретились в ночь с первого на второе июля, — сообщил я. — В паре километров от пансионата «Аврора», где я отдыхал этим летом. На берегу моря, на вершине так называемой Птичьей скалы. После полуночи.

Капитан КГБ кивнул, будто подтвердил правдивость моих слов. Он на секунду опустил взгляд на папку (как и требовал описанный Артурчиком «метод»). И тут же снова направил взгляд мне между глаз.

— Как вы оказались на этой скале в столь поздний час? — спросил Лев Петрович. — Почему вы явились туда один, хотя приехали в пансионат в компании друзей? И что там делала в это время Анастасия Евгеньевна?

Я посмотрел поверх головы Зареченского на Котову, стоявшую в пяти метрах за спиной сверлившего мне взглядом переносицу капитана КГБ. Лена скрестила на груди руки, не спускала глаз с затылка Льва Петровича. Я подмигнул Котовой.

— Я прогуливался перед сном…

— В двух километрах от пансионата? — перебил меня капитан.

Я опустил взгляд на его залысины. Отметил, что жарко в салоне автомобиля не только мне: на лбу у капитана выступили капли пота. Пожал плечами.

— Скала Ассоль — единственная достопримечательность в тех краях, — ответил я. — О ней в своей повести «Алые паруса» упоминал приятель Максима Горького Александр Гриневский. Так мне сказали в пансионате.

— И что с того?

Я приподнял брови.

— Другой ориентир для ночной прогулки мне в голову не пришёл. К тому же… я надеялся, что в пансионате есть и другие романтически настроенные люди. Желательно, женского пола. И я с ними встречусь на скале у моря.

— Встретились?

Капитан поскрёб ногтем указательного пальца обложку папки.

Я усмехнулся.

— Не сразу. Поначалу я около часа сидел там в одиночестве, смотрел на море…

— Целый час?

— Всего лишь час, — сказал я. — Вы бы видели, какой оттуда открывается вид на море! Такое зрелище не показывают в кинотеатрах. Я просидел бы на той скале до рассвета. Если бы мне не помешали.

На лобовое стекло с внешней стороны приземлилась оса. Она лениво ползала по украшенному грязными разводами стеклу, тщательно искала в нём щель. Зареченский осу будто бы не заметил.

— Вам помешала Анастасия Евгеньевна? — спросил он.

Я кивнул.

— Именно. В начале первого туда явилась Настя Бурцева вместе со своим кавалером.

— С Фёдором Тартановым?

— С Фёдором. Фамилию того мужика я не запомнил.

Лев Петрович всё же стрельнул взглядом в осу. Но тут же вернулся к созерцанию моей переносицы.