Что мне приснится

Паксютов Георгий Давидович

Я неловко улыбнулся и отвел от него взгляд. Он понял намек и замолчал.

– Проклятая жизнь, - пробормотал я и глотнул воды из фляги, - Сражайся с нежитью на болотах и под болотом...

Услышав мои слова, Наугрим кивнул и улыбнулся краем губ.

– Твоя жизнь.

Верно замечено. С тяжелым вздохом я еще раз поднес флягу к своим губам.

– Сколько я был без сознания?
– спросил я у Наугрима, чтобы попробовать догадаться, сколько у нас времени

до очередного нападения.

– Нисколько. Я едва успел присесть.

Странно, но я чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, несмотря на сильнейшее напряжение битвы. На самом деле, я чувствовал себя лучше, чем обычно.

Кто-то крикнул, воины стали вскакивать на ноги. Наугрим тоже встал и покрепче перехватил топор в руках. Я оглянулся туда, куда все смотрели.

Справа от нас, на островке, к которому вела широкая тропа, стоял мертвец, пока что не сходя с этого места и не двигаясь - возможно, наблюдал за нами.

– Еще один!
– стоявший рядом со мной рыцарь указал рукой в другую сторону.

Мертвецы один за другим показывались и приближались к нам со всех сторон, пока что оставаясь на определенной дистанции. Да, долгого отдыха они нам не дали.

– Сейчас будет настоящая битва, - сказал Наугрим.

Я кивнул. Скорее всего так. Какой же будет битва, перед которой была такая разминка?

– Занять круговую оборону. Защищайте друг друга.

Иаков отдавал команды больше для того, чтобы успокоить людей -- они и без того знали, что им делать.

Мертвецы взяли нас в кольцо и теперь медленно сжимали его. Их сейчас было уже очень много -- стало понятно, что прежде с нами действительно лишь попробовал силы передовой отряд, но вот показало себя и настоящее войско. Войско смерти. Войско Ореста.

Против них были закаленные воины, которые уже оросили свои клинки их холодной кровью.

Дрожь прошла по рядам мертвецов, и они двинулись вперед, на нас.

Я потянул меч из ножен и только сейчас с удивлением понял, что он находился там - вероятно, мои мечи вложил в ножны Наугрим. Потом я решил сразу достать и второй меч тоже.

Первая волна нападавших разбилась о нас, как волна о скалу, и сразу же накатила снова. На этот раз мой разум оставался ясным, и я сражался спокойно и методично, защищая себя и своих товарищей. Рядом со мной Наугрим неторопливо наносил удары, и после каждого взмаха его топора голова мертвеца слетала с плеч.

Даже слишком легко нам удавалось обороняться. Мы уничтожали всех, кто нападал на нас, но ряды нежити только пополнялись все новыми и новыми подкреплениями. Если так пойдет дальше, они могли просто взять нас измором -- атаковать до тех пор, пока от усталости не начнут подводить руки, и наша слаженная оборона даст слабину.

Брать нас измором им не пришлось. Я ощутил толчок в спину, а потом весь наш строй начал смещаться в сторону, пытаясь сохранить целостность. В каком-то месте мертвецам удалось свалить одновременно двух рыцарей, и они ударили в этот пролом. Это был критический поворот. Одно дело сражаться, отражая атаки только с одного

направления, зная, что твои соратники прикроют тебя с других сторон. Совсем другое, когда круговая оборона нарушилась, и кто-то должен отбиваться от мертвецов, обладающих сверхчеловеческой силой и скоростью, которые атакуют сразу с нескольких сторон. Скорее всего, этот кто-то долго не проживет.

Обернувшись, я увидел, как Иаков отбрасывает мертвецов в сторону, как солому. Его движения были такими быстрыми, что меч в его руках казался чудовищным стальным веером, который рассекал, сокрушал, кромсал. Пользуясь тем временем, которое он для них выигрывал, рыцари восстанавливали круговую оборону.

Но враги, видимо, решили, что именно в этот ключевой момент нужно решать исход битвы, и пустили в ход свой заранее приготовленный козырь.

Трудно было не заметить приближение этого отвратительного создания, но все мы были слишком заняты боем. Только когда оно издало торжествующий рев -- самый ужасный звук, который я слышал в своей полной ужасных вещей жизни -- я поднял на него взгляд. И сначала не поверил своим глазам.

Это создание, словно перенесенное в реальность из ночного кошмара сумасшедшего, имело фигуру, сходную с человеческой, но размерами намного больше, чем человек, и непропорциональную -- его неохватная туша была практически круглой, а руки, даром что толщиной с хорошие бревна, были относительно короткими. Его ноги тоже были маленькими для такого тела, и чудовище как будто бы наполовину ходило, а наполовину перекатывалось. Все его тело, не прикрытое никакой одеждой и совершенно лишенное волос, было синевато-белого цвета; от головы до ног его покрывали рубцы и неаккуратные швы. Эти швы наводили на ужасающую, но казавшуюся близкой к правде мысль -- чудовище представляло из себя множество отдельных кусков мертвых тел, сшитых воедино и оживленных той же злой волей, что и остальные мертвецы.

Один из ближайших к чудовищу рыцарей -- скорее потерявший голову от страха, нежели охваченный героическим порывом -- бросился к гиганту, занося меч для удара. Подпустив несчастного достаточно близко, чудовище неожиданно быстро для своих размеров выбросило вперед руку. Как человек прихлопывает надоедливую муху, точно так оно одним ударом превратило свою жертву в кровавую кашу. Перед смертью рыцарь, как показалось, достал до него мечом, но всем, чего он добился, стал еще один рубец на теле твари, неразличимый среди многих других. Увидев на своих руках кровь, чудовище опять взревело, и в его голосе было что-то от радостного ребенка.

Оно нас всех уничтожит, подумал я. А ведь Ход говорил, что Оресту нужна победа нашего отряда в этом бою. Похоже, даже Тайные владыки не знают всего.

Какие-то холодные капли попали на мое лицо. Я оглянулся и рассеянно оглянулся и увидел перед собой мертвеца. Он уже повалил бы меня на землю, если бы Наугрим ударом топора не раскроил его голову раньше. Поймав его укоризненный взгляд, я понял, что нужно продолжать сражаться.

Как будто нам мало было появления огромной твари, обычные мертвецы сейчас атаковали большими силами и сражались яростнее. Я и стоявшие рядом со мной рыцари вынуждены были отбиваться, не имея возможности даже взглянуть на чудовище, которое могло уже сейчас быть за нашими спинами. Мы сражались отчаянно, но не меньше, чем от нас, наши жизни зависели от наших товарищей.