Что может быть лучше? (сборник)
Шрифт:
Алекс наведывался несколько раз со своими коллегами, довольно хлопал ели по стволам, рассматривал их светло-зеленые пальчики на ветках, нюхал быстро вытягивающиеся шишки. Некоторые шишки он срывал и прятал в специальный мешок. Я потом тоже сорвал и спрятал несколько шишек, чтобы при случае посеять эти чудесные ели где-нибудь ещё.
Наблюдая за стремительно растущими деревьями, я вспоминал один из разговоров с Алексом, когда он поделился со мной такой мыслью. Вот люди рассуждают и фантазируют о параллельном существовании невидимых миров, которые якобы руководят нами. Но в то же время люди не желают обращать внимание на иные миры, что у них под носом. Взять хотя бы мир растений,
Я вспоминал об этом разговоре всякий раз, когда входил в свою чашу и ели хватали, толкали или обнимали меня своими лапами.
Теперь звуки работающих тракторов едва доносились до моего дома. Помимо звуков, до меня перестали доходить и зрительные образы добропорядочной соседской жизни, и моя жизнь, после того как я в машине въезжал на асфальтированную тропу и скрывался в чаще, тоже перестала быть видимой для соседей.
Итак, посреди скошенно-травяной пустыни городка образовался оазис непроходимой чащи размером 66 на 66 метров с моим домом в центре.
В чаще завелось разное зверьё: белки, бурундуки, лисы. К счастью, до волков и медведей не дошло. Птицы семенили по веткам и громко требовали любви. Вся живность совокуплялась и нисколько не боялась меня, когда я продирался сквозь ветви.
Трава на моём участке оказалась полностью изжита елями, и проблема сенокошения, исчезнув, решилась сама собой. Мне приходилось только спасать асфальтовую тропу, ведшую к моему гаражу, от зарастания, и я раз в неделю подрезал еловые лапы, стремившиеся захапать тропу себе.
Однажды, выезжая из моего леса, я заметил, как в малиновые кусты шмыгнула юная парочка. Мне даже показалось, что я узнал в парне сына моих соседей. В другой раз я заметил выходящих в обнимку парня и девушку, у которой зад и спина были покрыты еловыми иголками. Мне стало ясно, что мой лес стал удобным местом свиданий для юных влюблённых, живущих по соседству. Им не приходилось выпрашивать у родителей машину, чтобы уезжать с девочкой в какой-то тёмный уголок. А если машина и была своя, то не нужно было никуда ехать, а просто перейти улицу или пройти пару кварталов.
Как-то, обходя свои лесные владения, я наткнулся на палатку, еле заметную под огромной еловой лапой. Там никого не было, но надувной матрац ожидал принять на себя горячую колыхающуюся массу похоти.
Обходя мой лес по периметру, чтобы осмотреть малиновые кусты, я заметил молодую жену соседа из дома с северной стороны. Она не видела меня и собирала в рот малину, а потом, как ей казалось, незаметно углубилась в лес. Следом за ней к моей малине подошёл мужчина, мой сосед по дому с южной стороны, и тоже пропал среди елей. Было ясно, что в моём лесу было назначено свидание прелюбодеев.
Глядя на счастливые парочки, углубляющиеся и выныривающие из моей чащи, я пришёл к важному деловому решению. Я понял, что могу заработать большие деньги, если смогу записать на видео происходящее любовничество
Когда я рассказал Алексу, что происходит у меня в чаще, он не выразил удивления, а сказал, что всё идёт как надо. Более того, он посоветовал мне отпилить у трети елей самые нижние две-три ветки, чтобы деревьям было просторней.
Я последовал его совету и заметил, что под каждой елью, у которой я отпилил нижние ветки, образовался удобный доступ, и верхние лапы служили крышей для естественно образовавшегося шалаша.
Теперь я из дома мог в деталях видеть всё творящееся в лесу. А творилось в нём немало. Если кто-то пересекал «малиновую границу», система слежения включалась, и камеры, ближайшие к движущимся объектам, начинали записывать происходящее и передавать мне в дом дивные изображения страсти. Я мог на пульте управления приближать и увеличивать изображение в любой точке и рассматривать радостно движущиеся объекты под любым углом.
Мой лес буквально притягивал парочки. Лишь наступали сумерки, в лес шмыгали не только соседские тинейджеры, но и парочки, проезжавшие мимо моего дома и почувствовавшие влечение еловой чащи. В лес прокрадывались и однополые любовники, справлявшие свои гомосексуальные нужды в тайне от своих гетеросексуальных партнёров. То ли звуки косилок больше не достигали моих ушей, то ли их использование значительно сократилось, но мои соседи всех возрастов предавались похоти в моей чаще ежедневно и еженощно.
Также я наблюдал на экране, как несколько незнакомых парочек набредали друг на друга в лесу и, вместо того чтобы броситься врассыпную, устремлялись навстречу, как давние влюблённые после долгой разлуки, и устраивали спонтанные оргии.
Я почуял запах денег, которые, в отличие от денег в казино, были беспроигрышными. Я открыл несколько сайтов в Интернете, где за небольшие деньги люди могли посмотреть на искренне и отчаянно совокупляющихся людей, не подозревающих, что их любовные утехи можно увидеть в любой точке земного шара. Неподдельность и бесстыдство страсти, а также экзотичность лесной обстановки были мгновенно оценены мировой общественностью, и деньги потекли с такой скоростью, что за один месяц я выплатил свой долг банку за оборудование, а за второй месяц заработал свою трёхлетнюю зарплату.
Чтобы избежать недовольств в юридической форме со стороны любовников, не подозревавших о своём интерконтинентальном бесстыдстве, я ретушировал лица до неузнаваемости, а также уничтожал особые приметы на телах вроде татуировок, родимых пятен и прочих легко опознаваемых знаков.
Раз я пригласил Алекса посмотреть на то, что вытворяется в его елях. Он не замедлил приехать, как всегда в пиджаке с непристойным цветком в петлице. Алекс бегло посмотрел на череду совокуплений моих соседей, которую я недавно записал, и, не желая говорить о деталях, дал мне понять, что всё так и должно быть, и попросил одну кассету с записями, чтобы продемонстрировать её у себя в лаборатории. Я отказался дать ему выносить кассету из дома и предложил его коллегам стать моими заказчиками и посетить сайты, где эти записи можно будет им изучать у себя в лаборатории. Алекс ухмыльнулся, взглянул на меня укоризненно, будто я зарвался, и распрощался.