Что ОН имеет в виду, когда спрашивает: «Хочешь большой, но чистой любви?»
Шрифт:
Однако все эти черты, о которых с восторгом пишут биографы великих, создают немало проблем близким, особенно подругам жизни. Каждой женщине хотелось бы, чтобы для своего избранника она выступала главной и единственной страстью. Увы, если речь идет о подлинном гении, эта мечта несбыточна. «Моя семья – театр», – провозглашает известный режиссер, словно забыв, что у него существует и реальная семья – жена и дети. «Моя любовь – музыка», – заявляет композитор, хотя наверняка когда-то признавался в любви обычной земной женщине. «Моя страсть – наука», – говорит ученый и при этом не кривит душой: он может с нежностью относиться к жене, но в его нагрудном кармане скорее найдется место блокноту для формул, чем фотографии любимой. Более того, если любого из них жизнь заставит выбирать между любимым делом и любимой женщиной, гений скорее предпочтет первое. А многие даже сами идут на такой окончательный выбор, как, например,
Если женщина чувствует, что связала свою судьбу не просто с амбициозным мечтателем, а с натурой незаурядной, она должна отдать себе отчет, что среди его жизненных ценностей главное место будет принадлежать не ей. Если же она попытается противопоставить себя делу, которым он одержим, станет принуждать его к выбору – «или я, или…» – то ей надо быть готовой к тому, что выбор может быть сделан не в ее пользу. С таким положением дел приходится просто смириться. Бриллианту ради его дивного блеска надо прощать его острые грани. Слишком убыточно их закруглять. Надо только самой верить, что это настоящий бриллиант, а не искрящаяся самодовольством стекляшка.
Одержимость творческими проектами нередко приводит к тому, что мужчина совершенно запускает свои житейские дела, перестает ориентироваться в бытовых проблемах, одним словом – «витает в облаках». Женщине, которая верит, что он имеет на это право, придется смириться и с тем, что на нее ляжет основной груз будничной семейной рутины. Если же в духе современных веяний удастся добиться равноправного распределения бытовых обязанностей, то это будет пиррова победа – великий поэт или изобретатель может, конечно, и посуду помыть, и полы вымыть, но тогда чистой останется не только посуда, но и лист бумаги, на котором он мог бы в это время начертать гениальные строки. Совмещать и то и другое вовсе невозможно – если метаться между пылесосом и мольбертом, и там и тут результат получится убогий. Творчество требует не только изрядного времени, но и возможности сосредоточиться.
Нередко так и случалось, что мужчина, ощущавший в себе мощный творческий потенциал, с самого начала отношений ставил подругу перед фактом: распределение бытовых обязанностей равноправным быть не может. Например, академик И.П. Павлов, делая предложение своей будущей жене, договорился с нею о взаимных обязательствах. Со своей стороны он обещал не предъявлять претензий к рациону, не употреблять спиртного, не играть в карты, не принимать гостей и не ходить в гости иначе как в праздничные дни. Госпоже Павловой надлежало взять на себя все бытовые заботы. Доходило до того, что ей приходилось напоминать ученому-супругу, чтобы он не забыл получить жалованье. Правда, жалованье, поначалу крайне скудное, со временем изрядно возросло, не говоря уже о Нобелевской премии, которой Павлов удостоился первым среди российских ученых.
В семье Альберта Эйнштейна были заведены еще более суровые порядки. Госпоже Эйнштейн не только категорически запрещалось отвлекать супруга от научных размышлений, но и надлежало полностью взять на себя его обслуживание. Доступ в его кабинет был для нее закрыт. Если же он сам звал жену, ей надлежало выслушать его требование, молча его выполнить и так же молча удалиться. Что и говорить, величайший мыслитель столетия супругом был своеобразным. Но, по крайней мере, с женой ему повезло – найти такую самоотверженную особу непросто. В наши дни это вообще вряд ли возможно. Правда, и новый Эйнштейн, похоже, еще не родился.
Верно, что талант требует жертв. Причем не только от самого человека (который невольно сам себя во многом обделяет), но и от его близких. И почти перед всякой женой встает вопрос: так ли талантлив ее супруг, чтобы ради его дара идти на жертвы? Этот вопрос особенно мучителен, если самооценка мужа еще никак не подтверждена общественным признанием. Когда мужчина весь досуг посвящает написанию своего первого романа, невольно думается: то ли он новый Бальзак, то ли заурядный графоман, убивающий время и пачкающий бумагу. Ответ на этот вопрос может дать только время, причем иногда немалое. Впрочем, если в ожидании звездного часа супруг ухитряется еще и зарабатывать на жизнь каким-то более прозаическим занятием, а жене и детям уделяет хотя бы минимальное внимание, любящая подруга бывает готова терпеть его своеобразное хобби. Хуже, когда хобби и становится смыслом жизни в ущерб человеческим отношениям, да и просто семейному бюджету. Тогда женщине волей-неволей приходится проявить настойчивость и деликатно убедить мужа, что его главная мужская обязанность, пока миллионные гонорары еще не заработаны, обеспечить семью каким-то иным способом. В конце концов, если человек считает себя способным изобрести вечный двигатель, то заработать тысячу-другую для него должно быть плевым делом. Если же он не способен даже на это, стоит ли замахиваться на большее?
Даже если жена не разделяет увлечение мужа и не столь высокого мнения о его талантах, как он сам, ей ради поддержания добрых отношений не следует иронизировать ни над его занятиями, ни над его способностями. Все мужчины очень самолюбивы и такого унижения не прощают. Так или иначе, на жертвы ей пойти придется. В какой мере – каждая решает сама. Это непростое решение, тем более что выигрыш тут еще менее вероятен, чем в рулетку. Но, как и в казино, далеко не все, кто делает ставки, выигрывают, но, кто не делает ставок, не выигрывает никогда.
О страсти и быте
Вот еще одно письмо, на которое мне довелось отвечать как ведущему рубрику «Спросите у психолога» в газете «Вечерняя Москва» пару лет назад.
Мы с мужем вместе прожили 17 лет, и можно сказать, что прожили хорошо. По крайней мере, нам не в чем друг друга упрекнуть. Однако и радоваться совсем нечему. Мы живем словно по привычке и не ссоримся только потому, что в однообразной череде будней не находится для этого повода. В последнее время мы почти не разговариваем, потому что нам нечего друг другу сказать. В самом деле, зачем я стану задавать какой-то вопрос, когда заранее знаю, что он мне ответит? Работа, еда, телевизор – разве о таком семейном счастье я мечтала? Подруги недоумевают: на что ты жалуешься, ведь у тебя все в порядке! У тебя хороший муж, который прилично зарабатывает, не пьет и не изменяет. А мне хочется, чтобы он меня еще любил. Но с каждым днем в это верится все меньше…
Недавно английские психологи провели не очень корректный, но весьма показательный опыт. Они тайком записывали на пленку разговоры, которые вечерами ведут за общим столом типичные английские семьи. Этому испытанию подверглось свыше ста благополучных супружеских пар, проживших вместе по многу лет. (Предварительно исследователи заручились согласием испытуемых, дабы избежать обвинений во вторжении в частную жизнь. Супругам, однако, не сообщали, когда именно будет производиться запись.)
Результаты обескуражили исследователей. Фактически ни один записанный разговор нельзя было назвать диалогом в полном смысле этого слова. Это были скорее два параллельных монолога, почти не связанных между собой ни логически, ни эмоционально. Каждый говорил о своем и слушал преимущественно себя. Если же и происходил обмен мнениями, то он носил чисто ритуальный характер и касался самых банальных тем вроде погоды. Психологи делают неутешительный вывод: супружеским парам после долгих лет совместной жизни становится не о чем друг с другом говорить. Ведь в разговоре каждый из нас невольно делится своим жизненным опытом. А когда большая часть этого опыта приобретена совместно, то и делиться становится нечем. Почти все, что скажет супруг, можно заранее предугадать, и потому слушать его уже неинтересно. Однако исследователи обратили внимание и на другой аспект этой проблемы. Во всех случаях речь шла о семьях весьма стабильных и благополучных, в которых супруги были довольны друг другом и не помышляли о разводе. Конфликты в этих семьях были крайне редки. А ведь любой конфликт – результат взаимного непонимания. Так, может быть, речь следует вести не об отчуждении супругов, как может показаться на первый взгляд, а о некоем особом уровне взаимопонимания, когда дискуссии становятся лишними.
Судя по всему, проблема, затронутая в письме, не частная, индивидуальная, а довольно типичная, причем – в мировом масштабе. Все или почти все семьи существуют по общим законам. И один из таких законов гласит, что эмоциональные отношения супругов с годами приобретают уравновешенность и плавность, а это кому-то может показаться охлаждением чувств. На самом деле чувства просто приобретают иную, более мягкую психологическую окраску. Ученые находят этому даже биохимическое объяснение! Конечно, ученым не приходит в голову отрицать, что молодые влюбленные испытывают друг к другу самые нежные чувства, однако почти каждый этап любовных отношений, утверждают они, обусловливается определенными химическими веществами. Полуобморочные состояния от избытка чувств, бурное возбуждение страсти – все это связано с синтезом в организме химического вещества фенилэтиламина. Со временем, объясняют ученые, организм привыкает к этому веществу, и бурной страсти приходит конец. Кое для кого это служит сигналом, что «любовь ушла»! Именно поэтому многие браки распадаются на пятом-седьмом году совместной жизни. Если же после этого критического срока брак сохраняется, то в действие вступают другие вещества – эндорфины, обеспечивающие ровное удовлетворение и спокойствие.