Что остается от небес
Шрифт:
С трудом дождавшись завершения всех намеченных светских визитов, Геро поспешила домой, где застала барона, собиравшегося в клуб.
– Ваша с сэром Нигелем миссия в колониях, – выпалила она, застигнув отца в библиотеке. – Расскажите о ней.
Лорд Джарвис поднял глаза от складываемых документов:
– Где это ты услышала?
– Весь город судачит об обнаружении тела старшего из Прескоттов, – неопределенно ответила Геро.
Барон запер бумаги в ящик письменного стола и выпрямился.
– Нечего особо рассказывать, – заметил он, но все же снабдил дочь кратким отчетом о поездке.
Слушая отца, Геро не могла не полюбопытствовать про себя, о чем тот умалчивает.
– Вы так и не выяснили личность этого «Алкивиада»?
– Нет, – Джарвис направился плеснуть себе бренди. – Ты что же, думаешь, сэр Нигель был убит изменником?
– Разве такое невозможно?
– Полагаю, более чем возможно, – барон отставил в сторону хрустальный графин.
– Или это дело ваших рук.
– Право же, дочка, я в ответе не за каждого обнаруженного в Лондоне и его окрестностях покойника.
Геро неизящно фыркнула.
– А почему тебя интересует гибель сэра Нигеля?
– Потому что мне нравятся загадки.
Джарвис медленно отпил глоток бренди, не сводя глаз с лица дочери:
– Нет, причина не в этом.
Собеседница промолчала, и тогда барон спросил:
– Ты намерена возвести это в привычку?
– Что «это»? – направилась к двери Геро.
– Участие в расследовании убийств.
Она оглянулась:
– А вы отнеслись бы к этому с большим или меньшим неодобрением, нежели к моим радикальным проектам?
– Пока не определился, – состроил гримасу отец.
* * * * *
На обшарпанной ветрами и дождями лавочке, в круге солнечного света, пробивавшегося сквозь кроны древних тисов и вязов на просторном дворе церкви Святого Панкратия [43] , отдыхал пожилой американец. Он сидел, ссутулившись, положив обе ладони на набалдашник зажатой между коленями палки и смежив веки, словно дремал.
43
Церковь Святого Панкратиясчитается одним из старейших христианских мест богослужений в Англии. Посвящена Святому Панкратию Римскому, раннехристианскому мученику, который принял христианство и был обезглавлен за свою веру в возрасте 14-ти лет около 304 года. Святой Панкратий почитается как католической, так и православной церковью. По остаткам кладки и упоминаниям в «Книге страшного суда» сделали вывод, что храм был построен до нормандского завоевания Англии. После XIV века церковь оказалась заброшенной и потеряла статус приходской, поскольку селение, прилегавшее к ней, опустело: из-за частых наводнений многие жители предпочли переехать в другую местность. Вспомнили о ней в XIX веке. В результате перестройки в XIX веке здание приобрело вид постройки викторианской эпохи.
Себастьян последовал за джентльменом сюда, на просторное кладбище в городском предместье, после разговора с его внучкой. Когда виконт присел на другой конец скамейки, мистер Уильям Франклин хмыкнул и произнес, даже не открывая глаз:
– Я догадывался, что вы снова придете.
Девлин окинул взглядом беспорядочное скопление старых, замшелых надгробий и просевших холмиков. Кладбище в действительности являлось объединением погостов двух церквей – Святого Джайлса и Святого Панкратия, которые, по мнению знатоков, принадлежали к старейшим храмам Англии.
– Вы сказали, что плыли на одном корабле с моим отцом, однако не сообщили, что на борту также находился брат епископа Лондонского.
Франклин открыл глаза:
– Тогда это не казалось важным. Разве я мог знать, что в крипте рядом с телом епископа обнаружат и тело сэра Нигеля?
– Никаких догадок, что делал старший Прескотт в подземелье?
– У меня? Никаких. Да и откуда?
Себастьян вгляделся в обвисшее, в красноватых прожилках лицо старика, изборожденное следами восьмидесяти с лишним лет радостей и горестей.
– Думаю, вы знаете больше, чем показываете.
При этих словах Франклин довольно хохотнул, колыхнув животом, выступающим под старомодным, в пятнах от табака жилетом. Порывшись в кармане, он выудил погнутую табакерку и щелкнул крышкой с отработанным изяществом записного франта.
– Как я понимаю, во время путешествия вы с сэром Нигелем ссорились?
– Конечно, ссорились. Баронет был груб и заносчив. Он ругался со всеми – и с вашим отцом в том числе.
– Из-за чего?
– В основном, по вопросам войны. Сэр Нигель настаивал на том, что единственной причиной, по которой королю не удалось подавить мятеж, был недостаток стойкой решимости у определенной части парламента. Был убежден, что долгосрочного ввода значительных армейских сил на территорию оказалось бы достаточно, дабы усмирить бунтовщиков раз и навсегда.
– А вы так не считали?
Поднося к носу понюшку, американец подался вперед. Его руки старчески подрагивали, усыпая табачной крошкой колени.
– В качестве наказания за решение оставаться верным своему королю, революционное правительство отняло у меня все. Дом. Имущество. Даже два года свободы. Думаете, мне не хотелось бы видеть, как преуспеет Британия в восстановлении контроля над колониями? Но то, чего человек желает, не всегда совпадает с тем, что он признает действительно осуществимым.
Из-за каменных стен, хлопая крыльями, взмыла стайка голубей, привлекши внимание Себастьяна к массивной древней западной башне церкви Святого Панкратия, с потрескавшимися арками тринадцатого века и сломанным флюгером.
– Ведь лорд Джарвис тоже плыл с вами?
– Да. Почему вы спрашиваете?
– А он ссорился с сэром Нигелем?
– Джарвис? Нет, не доводилось слышать.
Девлину пришлось напомнить себе, что тридцать лет назад молодому Джарвису было двадцать с чем-то, а графу Гендону – лишь немногим больше, чем сейчас самому Себастьяну. «Интересно, – подумал виконт, – они тогда были другими?» Почему-то это казалось сомнительным.
– Где причалил ваш корабль? В Портсмуте?
– В Лондоне. В этом же месяце, только тридцать лет назад, – Франклин сунул табакерку обратно в карман сюртука. Какое-то время он помолчал, задумчиво пожевывая щеку, но, в конце концов, покосившись на собеседника, спросил:
– Вам известно о бумагах, которые вез с собой старший Прескотт?
Себастьян отрицательно покачал головой:
– Что за бумаги?
– На самом деле, письма. Послания из Лондона, адресованные одному из членов Конгресса Конфедерации. Их сэру Нигелю передала некая особа из числа лоялистов. Женщина.