Что с Херби?
Шрифт:
– Что вы делаете?
Нерт под одеялом сменил окраску на бледно-синюю. Он щелкнул клешнями и закружился по комнате, точно дервиш, стараясь сбросить избыток нервной энергии, которую сообщал ему миттлебран. Когда он заговорил, его голос дрожал.
– Съемку, приятель. Доктора Биллйнгсли, принимающего миттлебран.
– Кто вы?
– Нерт, дроши. Помните? Позавчера вечером,
– Ясно, — Биллйнгсли небрежно обошел письменный стол — за ним стояла смотровая кушетка. — Небольшой шантаж, а?
Доктор положил ладони на стол и внезапно поднял их — в руках он держал пистолет.
– А теперь, — произнес эскулап, — положи камеру на стол и убирайся отсюда.
Нерт взвился и вновь трижды топнул ногой.
Лицо доктора Биллйнгсли сморщилось, точно высохшее на солнце яблоко, он застонал и выронил пистолет.
– Быстро! — прокричал Нерт. — Тысячу кредиток!
Доктор проковылял к конторке, открыл нижний ящик и извлек металлическую коробку. С трудом удерживаясь на ногах, отсчитал нужную сумму и бросил пачку на стол.
Нерт вынул кассету из камеры и, положив ее перед доктором, забрал деньги. По комнате плясали яркие вспышки — первый признак миттлебранового шока. Если он начнет слышать звук колоколов, ему и впрямь понадобится медицинская помощь.
– Пока, — бросил он второпях и пулей вылетел из комнаты.
Трехногой трусцой, характерной для дроши, он пронесся через приемную, швырнул пустую камеру фомальгаутцу, отворил дверь и выбежал на ржавую лестницу.
Фомальгаутец, было, рванул за ним с криками: «Погоди! Зачем мне эта штука?», но взвизгнул\·т удивления, когда доктор Биллйнгсли ухватил его сзади и втащил обратно в приемную.
Приблизившись к отверстию в старой деревянной двери, Нерт прокричал:
– Выходи! Ему не потребуется много времени, чтобы сообразить, что он не того схватил.
Нерт направился к подворотне и начал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Херби катился за ним, точно мягкое живое колесо.
Они пересекли улицу и спрятались в тени гротескной скульптуры на старом портике, а доктор Биллйнгсли пронесся мимо, преследуемый фомальгаутцем, который все еще размахивал камерой и орал что-то насчет анализов.
Когда они скрылись, Нерт и Херби вышли из тени и поглядели на пустую улицу. Херби сказал:
– Он больше убивается из-за того, что его одурачил новичок, чем из-за потери тысячи кредиток. Кстати, ты взял деньги?
– А как же. — Он пошуршал пачкой банкнот.
– Если мы собираемся улетать, нам нужно поторопиться.
Приятели направились к ближайшему транспортеру. Запах миттлебрана почти улетучился, и Нерту становилось лучше с каждым шагом. Он приостановился:
– Херби!
– Что такое?
– Тебе вовсе ни к чему коротать последние дни в тишине и покое на ферме гербисов — или в любом другом месте, верно? Помолчав, Херби спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что ты просто будешь переходить в своих собственных детей из поколения в поколение. Верно?
Улицы заливал свет реклам, а здания уже не выглядели столь враждебно.
– Это так, — согласился Херби.
– Так зачем тебе наблюдать, как я старюсь на этой самой ферме, если ты никогда не состаришься?
– Ну, может, мне надоест скитаться по космосу и я захочу заняться чем-нибудь еще. Гораздо приятнее, когда рядом с тобой друг.
В молчании они протиснулись сквозь толпу у транспортера. Наконец, Нерт проговорил:
– Если мы друзья, в следующий раз, когда ты задумаешь нечто вроде этого превращения в свое собственное потомство, пожалуйста, постарайся обойтись без сюрпризов.
Херби расхохотался.
– Если ты думаешь, что я такой уж необычный, то видел бы ты, как производят потомство терранцы.
– Как?
Херби рассказал ему.
– Не верю.
– Разрази меня Фруз!
Они представили доктора Биллингсли за этим занятием и почти всю дорогу до космопорта хохотали.
Перевела с английского
Мария ГАЛИНА