Что такое Мадейра
Шрифт:
Таких древностей в нашем кондоминиуме нет, зато хороши кусты роз и, разумеется, много всевозможных пальм. Тут же и кактусы-опунции, и темно-красные густые щетки каллистемона. Англичане называют этот кустарник Bottlebrush, «ершик для чистки бутылок». Его цветы действительно напоминают формой сие кухонное приспособление, но роскошный темно-красный цвет придает ему праздничную нарядность. По-русски он зовется краснотычиночником – название это, может, и соответствует внешности (действительно, длиннющие красные тычинки – его отличительная черта), но звучит как-то до обидного неэстетично. А ведь так красиво!
Внутри кондоминиума, метрах в семи от двери, ведущей в наш корпус – завлекательный голубой бассейн, окруженный не только лежаками для купающихся и загорающих, но и мощными зарослями вьющегося вдоль каменной стены ярко-красного гибискуса
Но есть одна странная, загадочная пальма, стоящая напротив нашего балкона. Стройная, высоченная красавица, она, что называется, господствует над местностью. Тайна вот в чем: ствол ее заключен, словно в защитный костюм, в тонкий цементный панцирь, над которым взвивается в небо мощная, гордая крона ярко-зеленых пальмовых листьев. Просто сюр какой-то… Долго мы гадали: что бы это могло значить? Показывали португальским друзьям, те тоже разводили руками. Или высказывали робкие гипотезы. Может быть, ствол получил повреждения и пришлось дерево спасать? Бывает же с людьми, что из-за травмы позвоночника приходится им в корсете всю жизнь ходить. Может быть, и тут что-то в этом роде? Один приятель предположил, что пальма стала жертвой паразитических микроорганизмов, завезенных на остров с африканского континента, откуда на Мадейру пришло множество растений.
Но как-то заловил я во дворе инженера кондоминиума и задал ему вопрос: от какой напасти спасает нашу пальму цементный корсет? Ну и повеселился же он! Оказывается, нет никакой напасти, как нет и пальмы. Это искусственное сооружение. Листья кроны – ловкая, красиво выполненная подделка. В цементном теле спрятана башня мобильной телефонной связи. А в искусственной кроне – антенна.
Коммуникационная компания пыталась договориться с окрестными домами, чтобы получить разрешение поставить свою башню на какой-нибудь крыше. Но получили категорический отказ со всех сторон. Тогда договорились с семинарией, и за хорошие деньги разрешили поставить объект на парковой территории. Но было выдвинуто условие: сооружение не должно нарушать красоту ландшафта, должно быть скрыто от глаз, замаскировано под окружающую среду. Так появилась наша таинственная пальма. Ни за что бы не догадались. Не знали, что такое возможно!
За воротами кондоминиума, на противоположной стороне Жасминной улицы, высится жакаранда – уж это дерево не подделаешь! Она будто окрашивает всю улицу в свой невероятный нежно-фиолетовый цвет. Пик цветения приходится на февраль, а в мае цветы жакаранды начинают опадать и под ногами расстилается фиолетовый лепестковый ковер. Как-то даже неловко наступать на такую красоту… Такие же ковры покрывают тротуары и многих других соседних улиц. Это дерево сыграло такую роль в истории Мадейры, так сильно изменило облик ее столицы, что в анналы вошла даже точная дата, когда на самой центральной улице города – Авениде де Арриага – появились первые саженцы. Это случилось 21 января 1916 года. Португалия участвовала в войне (на стороне Антанты, разумеется), правда, основные испытания были еще впереди. В конце того же года, в декабре 1916-го, Фуншалу досталось от немецкой подлодки, потопившей три корабля в городской бухте, а потом принявшейся стрелять прямой наводкой по городу. Один снаряд угодил в церковь Санта-Клара.
Население нервничало, худо было с экономикой, потерявшей и покупателей мадеры, и отдыхающих, и туристов. И вот в такой момент мадерьянцы получили в качестве моральной поддержки чудесный подарок из братской Бразилии… С тех пор Фуншал несколько месяцев в году – нежно-фиолетовый город, теперь он немыслим без жакаранды. Но у нас, на нашей Жасминной, гордо стоит другое, самое любимое мое дерево – бишнагуейра, оно же спатодея или африканский тюльпан (у него почему-то много разных имен). При ближайшем рассмотрении выяснилось, что там, за оградой соседнего двора, даже два, а не один ствол этого дерева, но кроны их будто соединяются в одну. Ветви этой сдвоенной кроны усыпаны пылающими оранжевыми огнями: они полыхали всю зиму, радуя глаз. Каждый раз, проходя мимо, я просто не мог не остановиться, не полюбоваться на это чудо. Но вот с приближением лета лепестки полетели вниз, образуя свой оранжевый и постепенно темнеющий толстый ковер на земле.
Но не всем же дано быть красавцами. На нашей же улице, на территории еще одной кинты, у самого забора растет дерево, которое некоторые считают уродом, хотя мне кажется, что оно не лишено своеобразного обаяния, пусть даже и немного зловещего. У него остролистная крона, гордо возвышающаяся над оградой. Это местная знаменитость – драконово дерево.
Одна из версий открытия и освоения архипелага Мадейра гласит, что поначалу он заинтересовал Португалию в XV веке именно из-за обилия таких деревьев. Они в те времена были источником ценного красителя, в котором остро нуждались и мебельщики, и текстильщики. Надрежешь ствол – и потечет похожая на темно-красную кровь смола. «Кровь дракона».
Согласно преданию, где-то в Аравии в стародавние времена обитал свирепый дракон, пивший слоновью кровь. Но однажды он не справился со старым могучим слоном и погиб, правда, и слон не выжил. Их кровь смешалась и оросила землю. И вот в этом месте выросло странное дерево.
Нет, право слово, даже на Мадейре, где уже перестаешь удивляться ботаническим чудесам, это дерево все же поражает воображение. Во-первых, оно – дальний родственник, как это ни парадоксально, любимой мною спаржи. (Ох, как вкусен спаржевый суп! Португальцы великолепно его готовят, и прекрасный его вариант продается в местных магазинах – не разводимый, а сваренный, в крепких пакетах.) Во-вторых, оно долго живет и очень медленно растет. В-третьих, в течение жизни драконова дерева с ним происходит немало чудесных преображений. В какой-то момент появляется кисть белых цветков, напоминающих цветки лилии, с ярко выраженным приятным ароматом. Но это все еще цветочки, которые оборачиваются яркими коралловыми ягодами. Позднее пахучая и яркая «спаржа» начинает наконец превращаться в дерево! Лет 10–15 проходит, пока тоненький стебель не станет стволом. От него отделяются и растут ветви, от тех – новые… В итоге может вырасти что-то огромное, до 20 метров в высоту, с «зонтиком» из ветвей, с плотными пучками чрезвычайно густых, узких, серовато-зеленых, очень острых листьев.
Наш дракончик на Жашминейру еще совсем молоденький, всего лишь два с половиной метра в высоту, но у него уже достаточно мощные голые ветки, толще руки культуриста… Уже есть в нем что-то от юного слоненка. И он уже налился, наполнился своей черной драконьей кровью, которую, к счастью, теперь уже не требуют производители мебели и одежды. Никто не кромсает наше дерево.
Его посадили здесь не так давно. А вот старинных, дикорастущих драконовых деревьев на острове больше не осталось. Два последних в районе Рибейру Браву были уничтожены в феврале 2010 года, когда вышли из берегов обычно такие скромные мадерьянские ручьи-реки, смывая все, что попадалось на дороге – и дома, и рощи, и сады. Вот и драконовы деревья, росшие здесь с незапамятных времен, погибли, прожив на свете всего-то каких-нибудь пятьсот годков. По преданию, срок их жизни может измеряться и тысячами лет, хотя ученые и ставят это под сомнение.
Еще одно молодое драконово дерево произрастает посреди открытого кафе «Атенау» (Athenau) – на улице с неожиданным названием Rua dos Netos, что значит «улица Внуков»… Это одно из самых милых, уютных кафе в городе, где на это звание могут претендовать многие. Но все же оно выделяется. Устроено на историческом месте, между стенами старинных дорогих кинт. Вы попадаете сразу в открытый просторный двор-сад, который когда-то услаждал какую-нибудь местную знать. Столы стоят на свежем воздухе, но под деревянными навесами ощущение, что вы – на очень уютной даче, с той разницей, что вокруг – дышащие историей дома. Фирменный продукт «Атенау» – горячие пончики, которые по утрам пекут тут же, у вас на глазах, и подают к кофе. Они тают во рту и, на мой вкус, гораздо интереснее и тоньше, чем их российские, английские или американские аналоги. Кое-кому из местной интеллигенции эти пончики с кофе служат завтраком.