Что там, за чертой?
Шрифт:
На утро женя смотрел на Катю с ужасом и злостью. Такое ощущение, что он хочет убить ее или сбежать и никогда не появляться у нее. Что убьет, Катя не верила, а вот что исчезнет… К этому все и шло. Но девушку это категорически не устраивало. Ей хотелось бы как-то излечить Женю… С огромным трудом Катя убедила мужчину, что все рассказанное останется тайной.
И вот сейчас Женя звонит. Ну наконец-то, его так давно не было, наверное измучился. О, как она его выдерет. И изнасилует, и просто «возьмет» сверху. Она буквально порвет его тело ногтями и зубами. Как он и хочет. Катя не любит никого кусать… Но Женю
— Соскучиться-то соскучился, но сейчас дело не в том. Мне нужна информация…
Информацию по каким-то двум дамам, из которых одна точно верхняя, а другая скорее всего тоже. И еще про пару человек, в том числе одного дома.
— А почему ты сам не узнаешь что это за домины, раз они тебя так возбудили? — сказала Катя и тут же пожалела о сказанном. Бог мой, она что ревнует к тематическим верхним? Это так глупо в ее-то положении. А Женя…
— Я больше ни с кем не общаюсь из этих… тематиков! Просто не могу. Я ненавижу эту классную тусовку. — Шепчет он. Бог мой, думает девушка, что же она наговорила.
— Женя, но я же тоже теперь тематик…
— Ты Катя — это ты. «Мой человек в Сан-Ремо2». — Шутит он. — Тебе я доверяю. Полностью. Это нужно для одной моей знакомой. И ее друга. Он может попасть в капкан. Как и я. Поверь, котенок… Это очень важно.
Надо же… Котенок… он никогда ее так не называл. Это позвучало с нежностью. Он просил ее… Но важно не это. Д — это доверие. Это то, за что она боролась. Это тот крючок за который она может попытаться вытащить его к нормальной жизни. Нормальной для саба жизни. Д — Доверие. В чем-то даже больше, чем добровольность.
— Конечно Женя. Я узнаю что смогу. Но…
— Но? — Н-настороженность.
— Но как только узнаю, ты приедешь ко мне. Ты слишком долго у меня не был, я тебе нужна. Самка богомола хочет съесть своего мальчика. Но… но Женя я странная самка богомола. И ты снова уйдешь живым. Наверное. Если меня не рассердишь. Договорились?
— Договорились.
1) не «стейк», а «стэк»
2) есть такой советский фильм — «Наш человек в Сан-Ремо»
Глава 31. Саша
Саша проснулся от непонятного звука. За окном было светло, небо было еще серое, но дождя вроде бы не было. Сколько же времени? Саша, преодолевая страшную слабость, потянулся за мобильником. Семь двадцать пять?! Утра? Вот же его вырубило! А ведь он должен был позвонить вчера вечером Вике.
События вчерашнего дня юноша помнил смутно… Помнит, как приехал, померил температуру и сообщил ее Вике. Потом позвонил Свете, как и обещал… Далее температура начала подниматься, он хотел выпить жаропонижающее и внезапно отрубился, а дальше… дальше ничего толком не помнит.
Помнит только, что ночь была кошмарная. Бред, ужасные и сладкие видения, лихорадка, жар, отсутствие возможности даже приподняться. …И нежные руки, кладущие холодную тряпочку на лоб, смутно знакомый голос, полный заботы, уговаривающий его попить. Кстати, он лежит на застеленной кровати, под простынкой и пледом. Совсем раздетый, в одних трусах. Странно. Он не помнит чтобы разбирал постель и переодевался. Померю температуру… хм… 37,3
Что там на телефоне? Ой… Пять пропущенных звонков от Вики… несколько сообщений… достаточно гневных.
Слабость-то слабость, а встать-то все-таки придется. Хорошо, что туалет в доме. По стеночке, по стеночке… дошел. Теперь обратно. Хм… не помню, как там бывал кстати. Пирожки откуда-то на столе. Съем один, пусть и холодный. Хм, вкусный, с мясом. Съем и второй. А он с сыром. И откуда они? Света обещала пирожки, но он не помнит никаких пирожков и чтоб девушка заходила. Хотя… это голос, уговаривающий его попить, был очень похожий на Светин. Что из лекарств пил, что не пил — не помнит. Ладно, он снова приляжет, потом разберется. С этими мыслями Саша лег и тут же снова провалился в сон. Но проспал он от силы пять-десять минут. Вначале он услышал стук в дверь, а потом, уже из дома:
— Ты где тут?! — голос любимой, обожаемой Вики.
— Я здесь! — слабо закричал Саша.
Через минуту любимая Повелительница буквально ворвалась в комнату, подскочила к кровати, поцеловала юношу в лоб, сказала:
— Чуть теплый… — и с этими словами отвесила Саше звонкую пощечину.
— За что?! — жалобно спросил он.
— За то, что позволил мне уговорить себя оставить тебя одного больного… За то, что заставил волноваться… я чуть с дороги не слетела, узнав что ты в бреду всю ночь провел. Быстро собирайся, едем.
— Ко мне едем Саша, ко мне — сказала вошедшая в комнату Аня, — Лечить тебя будем и приглядим за тобой, — сказала она не слишком довольным голосом.
Саша хотел ответить «Не надо, я сам!», но внимательно посмотрев на женщин понял, что лучше этого не делать. Тем более это так здорово, когда о тебе заботятся, приглядывают за тобой…
Впрочем, совсем быстро — не получилось. У юноши не было сил даже одеться нормально, пришлось Вике ему помогать.
В это время Аня спросив где холодильник, достала из него контейнеры с едой, которыми Саша так и не воспользовался, и отправила их в пакет. Хмыкнув, посмотрела на женскую голубую кофточку, висевшую на стуле, на пирожки в вазе, но ничего не сказала. Потом выяснит. Взяла со стола ключи и пошла за подругой, которая вела юношу, фактически таща его на себе. Закрыла дверь, однако ключи брать с собой не стала, вспомнила, что рассказывал Саша о том, где лежат ключи и положила их туда. Забросив продукты пакет в Ауди, помогла втащить Сашу на заднее сидение.
— Ты как, маленький? — спросила Вика ведя машину вслед за Ауди.
— Спасибо, терпимо, только слабость…
— Ничего мой сладкий, мы тебя быстро поставим на ноги. Я об этом позабочусь. Я, кстати, твоим записку оставила, чтоб если они вернутся на дачу сильно не волновались.
— А что в записке? — спросил Саша с опаской. Его больное воображение рисовало приблизительно такой текст: «Забрали своего сладкого мальчика подлечить, чтобы быстрее с ним снова начать развлекаться. Повелительница Виктория и Госпожа Анна».