Что-то не так в городе Идеал

Дагган Хелена

Значит, папа не придет домой? Но почему сообщает об этом Арчер? Папа не может взять трубку? Почему он не позвонил сам?

– Вайолет! – крикнула мама снизу; она уже увидела, что дочка на лестнице. – Ты подслушиваешь?

– Нет, что ты. Я только… Вдруг это папа звонил…

– Звонил Эдвард Арчер, – мама улыбнулась. – Твой папа уехал на несколько дней. На конференцию по оптике. Как я поняла, это очень важно.

– Что же он сам нам не сказал? – вырвалось у Вайолет, и вопрос прозвучал громче, чем ей хотелось бы. – Он даже вещи не собрал!

– Вайолет, умоляю, у меня от

тебя голова болит. Очень любезно со стороны мистера Арчера известить нас. Отцу пришлось уезжать в спешке. Командировка срочная.

– Срочная конференция глазных врачей?

– Вайолет! Болезнь и правда на тебя плохо влияет. Дорогая, ты бываешь невыносимой. Эдвард Арчер был так добр, что спросил, как ты себя чувствуешь. Что ты сегодня делала в их бутике?

– Искала папу, – огрызнулась Вайолет.

– И рыскала там, где тебе не следует находиться. Тебе повезло, что Эдвард Арчер обещал не принимать никаких мер.

– Каких ещё мер? – закричала Вайолет. – Я ничего…

– Вайолет, – мать вздохнула. – Достаточно. Радуйся, что Арчеры проявили понимание. Уверена, когда отец вернётся, он не будет столь снисходителен.

Вайолет не отреагировала. Нет смысла. Что бы она ни сказала, её ответ вывернут наизнанку.

Она встала, повернулась, прошла по ковру в спальню, закрыла за собой дверь и упала на кровать.

Мир вокруг неё рушился. Мать отказывается выслушать, отец пропал. Вайолет скверно относилась к нему в последние недели, а теперь, может статься, она его больше не увидит. Совершенно очевидно, что во всех её бедах виноваты Арчеры, но даже если она сможет это доказать, никто не станет её слушать. Весь этот Идеал как будто зачарован.

Глаза Вайолет наполнились слезами – к чему их сдерживать? И она плакала, а потом и слёз не осталось.

Чувствуя себя опустошённой, она заползла под одеяло в надежде забыться сном.

Не тут-то было. В эту ночь Вайолет, что бы она ни делала, никак не могла устроиться удобно. На её кровати образовалась какая-то непонятная кочка. Очень долго Вайолет ворочалась и металась, а потом наконец надела очки, чтобы выяснить, чт'o затесалось в её постель.

Она разгладила простыни, но горб не исчез. Тогда она аккуратно отогнула бельё, чтобы проверить, не попало ли что-то на кровать, когда мама стелила. Ничего под простынями не оказалось. Ком как будто выпирал изнутри матраса. Может, пружина выскочила, что-нибудь такое…

Рассвирепев, Вайолет стянула простыни с кровати и стала рассматривать подозрительное место.

У изголовья обнаружился разрез длиной примерно от её запястья до локтя, откуда торчали клочья пуха. Вайолет засунула туда пальцы и нащупала что-то твёрдое. Она просунула руку ещё глубже, ухватила таинственный предмет и извлекла его из тайника.

Глава 11. Знакомство

В её руку легла маленькая плоская коробочка. Тёмно-синяя, украшенная изящным узором. Вайолет повернула шкатулку, и серебристая вязь блеснула в лучах света. На крышке – потускневшая золотая печать с надписью: «Оптика по рецептам». С одной стороны крышку удерживал миниатюрный магнит, с другой – скрепляла ржавая пружина.

Вайолет нажала на рычажок и медленно откинула крышку. Внутри на тёмно-синей бархатной подушке горделиво покоились очки.

Оправа простая и не золочёная, в отличие от тех очков, что она получила от Арчеров; похоже, эта – из грубо обработанной древесины. Линзы круглые и прозрачные, без розового напыления. Дужки, разделённые на крошечные сегменты, на вид достаточно гибкие, чтобы удобно держаться за ушами.

На внутренней поверхности крышки, в самом центре красовалась потемневшая от времени накладка с надписью: «Оптика по рецептам от производителей Уикхем-террас, дом 135». Где это – Уикхем-террас? Вайолет не встречала в Идеале места с таким названием.

Она сняла свои золочёные очки и надела вместо них деревянные.

Неожиданно, но в них она видела. Линзы оказались как раз подходящими. Она взялась рассматривать шторы, как вдруг заметила фигуру.

– Эй! – крикнула она и сорвала очки с носа.

Комнату сразу наполнил туман, и Вайолет стала шарить возле себя в поисках уже привычных золочёных очков.

– Ты меня увидела?

Вайолет вцепилась в одеяло и быстро закуталась с головой. Но одеяло вырвалось из её пальцев и полетело на пол.

– Ты меня увидела? – повторил голос.

– Я не видела, нет! – Вайолет дрожала от возбуждения. – Я ничего не видела! И сейчас я ни с кем не говорю, это моё воображение!

– Ты видела! Видела меня! – голос ликовал. – Я стоял за занавеской, и ты меня видела!

Раздались шаги: кто-то подбежал к кровати. Вайолет вдруг зашаталась из стороны в сторону, как будто кто-то прыгал на её матрасе.

– Очки, это точно очки! – снова заговорил голос.

Кровать перестала раскачиваться; раздался глухой удар. Потом Вайолет снова услышала шаги: кто-то пробежал по комнате.

– Вот. Надень.

Кто-то раскрыл ладонь Вайолет и вложил в неё деревянные очки.

– Обещаю, я не причиню тебе вреда.

Этот мальчишеский голос она уже слышала. И он казался искренним.

Она медленно поднесла очки к лицу и заправила дужки за уши. Не открывая глаз.

– Пожалуйста, – произнёс голос.

Ветерок овеял её лицо, как будто кто-то взмахнул рукой. И она осторожно открыла глаза.

Перед её кроватью стоял мальчик и неистово размахивал руками. Он смотрел прямо на неё. Ему было лет двенадцать, может, тринадцать. С головы до ног он был одет во всё чёрное. Пряди жгучих чёрных волос он заправлял за уши. Белое лицо было усыпано мелкими веснушками, их особенно много скопилось вокруг носа. Глубокие тёмно-синие глаза, почти чёрные, как ночное небо. И было в них что-то, что тревожило Вайолет.

– Ага, ты меня видишь! – воскликнул мальчик и высоко подпрыгнул.

Его лицо озарила такая улыбка, что Вайолет не могла не улыбнуться в ответ. Сверкнули его зубы, великолепные зубы, как будто он в жизни не ел конфет. Ещё ни у кого она не видела настолько заразительной улыбки.

Они молча смотрели друг на друга, и комнату заполнила неловкость. Вайолет отчаянно старалась не покраснеть и подыскать подходящие слова.

– Меня зовут Мальчик, – заговорил наконец незнакомец, нарушая тишину.