Что ты сделал
Шрифт:
Она разгладила юбку и посмотрела на меня поверх очков в черной оправе:
— Эли, мне правда очень жаль, что тебе пришлось пережить такое. Очевидно, скрыть случившееся невозможно, как и твою причастность к фонду. Но есть шанс повернуть ситуацию во благо.
И что, черт возьми, можно во всем этом найти благостного?!
— Судя по нынешнему состоянию дел, это маловероятно.
— Конечно-конечно. Но я имею в виду — если посмотреть на все с точки зрения пиара… Что бы ты ни делала, публика реагирует. Защитники прав мужчин уже навострили уши.
Она говорила мне про них и раньше. Это такие мужики, которые не верят в реальность изнасилования и считают,
— Но… ведь мой муж еще не признан виновным!
— Обвинение выдвинуто?
— Да, но…
— Политика фонда — верить обвинениям жертв безоговорочно. Поэтому, если ты согласишься, мы вечером пробьем в новостях сюжет с твоим участием.
— Вы хотите, чтобы я на весь мир заявила, что обвинение правдиво?! — возмутилась я. — Это невозможно!
— Разумеется, нет, — спокойно ответила Викс. Ее трудно было смутить. — Но, Эли, ты ведь понимаешь, через что приходится проходить женщине в делах подобного рода. Когда изнасилование совершено знакомым и они оба были пьяны… Твоя подруга же выпила, так?
— Надралась в хлам, — подтвердила я.
Викс лишь приподняла в знак удивления брови.
— Я понимаю, как это трудно. Правда понимаю. Тебе надо сказать, что ты сотрудничаешь со следствием, хотя обвиняемый — твой муж. Что все жертвы должны заявлять о преступлениях и позволять полицейским делать их работу. Вот и все. Нам важно поддержать женщин в сложной ситуации.
— Но я не… Понимаешь, я не…
— Эли, — она поставила свою чашку с кофе на столик и наклонилась ко мне, — я никогда не говорила тебе, отчего выбрала эту работу. Меня изнасиловали, когда я училась в университете. Друг моего друга что-то подмешал мне в бокал, и когда я очнулась, он занимался со мной сексом.
— Боже! Ты заявила на него?
Она покачала головой:
— Он ведь был моим знакомым. Кроме того, я выпила, пусть и недостаточно, чтобы отключиться, но все же… Я пыталась поговорить кое с кем из друзей, но парень пользовался популярностью, и мне не поверили. А потом, через несколько недель, он сделал то же самое с другой девушкой, и я почувствовала свою вину: будь я решительнее, его арестовали бы, и больше никто бы не пострадал.
Я понимала, к чему она клонит, но ее логика означала, что Майк опасен. То есть, если сейчас не разобраться с ним, он снова нападет на кого-то. Но это же просто бред! Майк — хороший человек! Я очень осмотрительна и не вышла бы замуж за непорядочного мужчину.
— Нужно только сказать, что жертвы, ну или предполагаемые жертвы, не должны молчать, они обязаны действовать. Вот и все. В любом случае до суда никакие подробности обсуждать не разрешено, — продолжала Викс.
И на мгновение она убедила меня, Эли Моррис, главу попечительского совета, медийную персону, но тут же, опомнившись, я вскочила с дивана так резко, что пролила кофе. Перед глазами, как в волшебном фонаре, пронеслись сцены: Майк в тренировочном костюме, страх в его голосе, когда он умолял меня помочь; дрожащая Карен, кровь, текущая по ее ноге; Карен и Майк, которые занимаются сексом в нашем доме; Кэсси и Бенджи, плачущий из-за папы. Я поняла, что мне нужно делать: любой ценой защитить их всех.
— Я не могу. Он мой муж. Я вообще не буду делать никаких заявлений.
Викс тоже встала, и лицо ее посуровело.
— В таком случае, Эли, боюсь, мне придется предложить тебе освободить место председателя. Совет согласен, у нас было совещание. Я напишу за тебя заявление об уходе.
Все было ужасно с того самого момента, как он проснулся и увидел взрослых, собравшихся на кухне: мама кричит, а тетя Карен рыдает так, как никто из взрослых на его памяти не рыдал. Папу забрали в полицию, и неясно за что, и отчего-то все верят тете Карен, которая твердит, что папа сделал ей больно. Бенджи не понимал, почему все так суетятся вокруг нее и при этом никто не замечает Кэсси с ее размазанной по лицу тушью для ресниц, как будто сестра тоже плакала.
«Как он сделал ей больно?» — спрашивал Бенджи, но все молчали. Теперь и мама куда-то уехала. Они остались с Кэсси вдвоем, но та уткнулась в свой телефон, как обычно в последнее время. Он знал, что ночью сестра выходила на улицу, потому что почувствовал, как она осторожно перешагнула через него. И знал, что Кэсси кое-что скрывает от мамы. Сейчас они должны были бы сидеть за воскресным обедом, но все пошло наперекосяк. И Бенджи даже не мог пойти в свою комнату, туда, где временно поселился Билл и вместо постельного белья с «Майнкрафтом» кровать застелена скучным полосатым.
Мальчик подумал о прошлой ночи, вспомнил, как проснулся от криков и, выйдя в коридор, увидел, что дверь его комнаты открыта, а голос Билла при этом раздавался внизу. Холщовая сумка гостя, сумка путешественника, стояла распахнутой, и Бенджи, не справившись с любопытством, захотел в нее заглянуть. Ведь там могло быть что угодно — оружие, удилища, карты… Судя по словам мамы, Билл — некто вроде Индианы Джонса. Поэтому Бенджи зашел в свою комнату. Именно тогда он и увидел того мужчину в окно, которое выходило на лес. (Бенджи никогда бы не признался родителям, что иногда по ночам близость леса пугала его.) Так вот, незнакомец стоял на краю леса и смотрел на их дом. Видно было плохо, но Бенджи сумел разглядеть черную куртку с надвинутым на лицо капюшоном. А потом этот человек исчез. Мальчик не знал, стоит ли сообщать об увиденном маме: вдруг она рассердится за то, что он подбирался к вещам Билла. Возможно, кто-то просто гулял с собакой и остановился, услышав крики тети Карен.
Теперь, совершенно сбитый с толку, Бенджи ходил по саду. Если он найдет джемпер, это может помочь папе, хотя непонятно, каким образом. Мальчик видел, как рано утром полицейские в белых халатах рыскали среди деревьев, совсем как в кино. Но они ведь не знали, где искать. Сад их нового дома так огромен, что Бенджи сам еще не изучил все уголки. Он бродил, заглядывая под кусты и под изгородь, но ничего не нашел, кроме гнезда с горкой голубых яиц. Вот бы показать их папе!
Сарай, как всегда, был заперт. Туда ходил только Анджей, который Бенджи нравился. За сараем высилась куча из веток, травы и листьев. Обычно этот садовый мусор Анджей сжигал, но он уже неделю не появлялся. Между зелеными и бурыми листьями что-то алело. Бенджи огляделся. Вообще-то, ему запрещали ходить за сарай, считалось, что там грязно и почему-то опасно, но сейчас его никто не мог увидеть: взрослые разъехались. Поэтому мальчик подошел к куче, наклонился и… вытащил папин красный джемпер.
Он отряхнул его от мусора. Интересно, кто мог засунуть сюда джемпер? И тут Бенджи вспомнил, как в передаче про детективов говорилось, что нельзя трогать и перемещать улики. Запихав джемпер обратно, он пошел в дом и поднялся на второй этаж, оставив на ступеньках листья и комки земли — мама будет недовольна. А затем постучал в дверь к сестре:
— Кэсси?
Та отозвалась не сразу и каким-то простуженным голосом:
— Чего тебе?
— Ты знаешь, что мама просила поискать папин джемпер?