Что у принца под короной
Шрифт:
– Я таксистка! Он голосовал, я остановилась его подвезти!
– У него две своих машины и одна служебная! Зачем ему голосовать?! Вы кто такая?! Немедленно дайте трубку Константину!
– Ну я же пытаюсь вам все объяснить! Он голосовал, я остановилась! Он сел ко мне в машину…
– Дайте трубку моему мужу! Немедленно!
– Я не могу этого сделать! Дело в том, что ваш муж умер у меня в машине! Скончался он!
В трубке воцарилась тишина.
– Алло! Алло, вы меня слышите? – я подумала, что связь прервалась.
– Ка-ка-как скон-скон-скончался? – заикаясь, пролепетала женщина.
– Как-как, – вздохнула я, – внезапно. Может, сердце отказало, я так не могу судить, я же не медик. И вот я теперь не знаю,
После продолжительной паузы, Инна спросила, где мы находимся, и я описала наше местонахождение с максимальными подробностями. Нажав на отбой, я сунула мобильник в карман. Садиться в машину и составлять компанию покойному как-то не хотелось, поэтому остались мерзнуть и курить на улице.
Супруга директора кондитерской фабрики, вернее не супруга, а теперь уже вдова, прибыла на удивление быстро. Высокая, стильная, очень молодая женщина модельной внешности, больше годящаяся господину Осадчему в дочери, нежели в жены, приехала на жирном таком, лоснящемся джипаре, размером с маршрутку. Она мельком глянула на заднее сидение и прямо сходу учинила нам с Таюсом форменный допрос с пристрастием. Больше всего новоиспеченную вдовушку интересовал точный адрес, по которому желал проследовать Константин Викторович. Почему-то его маршрут интересовал Инусю гораздо сильнее печального факта кончины дорогого супруга! Прямо удивление, да и только! Что смогла, то поведала, сказала, что путь он держал на Рязанский проспект, а куда дальше собирался, сообщить не успел.
– Вот поганец! – прошипела Инна. – Опять к своей крысе потащился! Вот…
– Прошу прощения, – кашлянула Тая, – вы, кажется, немного не поняли. Ваш муж умер, вон он на заднем сидении неподвижный и бездыханный. Не желаете по такому случаю вызвать милицию? Или хотя бы скорую? Ну так, на всякий случай…
Блуждающий, какой-то, как мне показалось, слегка невменяемый взгляд вдовы сфокусировался на сердитой мордахе Таисии Михалны, и она вроде как вернулась в реальность. Выхватив из умопомрачительной сумочки крошечный мобильный телефончик, она набрала милицию и рассерженным голосом сообщила о скоропостижной кончине супруга «в машине какой-то таксистки». Особого горя и печали она не выказывала, разве что серчала и раздражалась, будто ей очень некстати в элегантный сапожок острый камешек попал. И я подумала, что это, наверное, большое счастье жениться на такой душевной женщине. А потом вспомнила, каким приятным собеседником являлся ее супруг, и пришла к выводу, что, скорее всего, они были очень даже гармоничной парой.
Глава третья
Новоиспеченная вдова безостановочно курила какие-то невиданные тонюсенькие сигаретки розового цвета, то поднимала, то опускала воротник короткого песцового полушубка, нервно рыхлила снег высокими острыми каблуками и даже не смотрела в сторону безвременно ушедшего, вообще не интересовалась им! И я подумала, что было бы здорово, поднимись сейчас усопший как ни в чем не бывало и скажи: «Вот, что дорогая моя! Я тебя разыграл! Хотел поглядеть, сколь сильна твоя любовь ко мне и есть ли она в частности! Теперь все увидел, все понял и не отвалится теперь тебе по завещанию ни единого соевого батончика с моей шоколадной фабрики!» Это было бы здорово и очень поучительно, но, к сожалению, ничего подобного не произошло, покойный оставался неподвижным, а Инуся продолжала курить.
– Вы считаете, что на Рязанский проспект ваш муж ехал к свой м-м-м-м… подруге? – задала вопрос Тая.
– К своей шлюхе! – «поправила» Инна. – К сучке своей паршивой!
– Я так понимаю, вы знаете, где она живет? – осторожно поинтересовалась я, глядя на нешуточно обозленную женщину. Подумать только, выезжая по моему звонку, она даже успела накраситься! То есть, если она не имеет привычки сидеть дома при полном параде, дамочка, услышав известие о смерти мужа, уселась красить ресницы. Что в мире творится, граждане-начальники…
– Еще бы мне не знать! – малиновые губы презрительно искривились. – Эта дрянь, как-никак, моя бывшая одноклассница! Подруга детства, чтоб она сдохла! Целый год к этой колоде, к уродине кривоногой шлялся! И чем только она его приворожила, моль белобрысая?! Ведь поклялся, что кончилось у них все, а нет! Опять к ней потащился!
В нас с Таисией Михайловной синхронно проснулись маленькие такие въедливые детективчики и немедленно взялись за расследование. Мы очень заинтересовались ситуацией, ведь не каждый день у нас в машине ни с того ни с сего умирают директора кондитерских фабрик. К сожалению, выпытать подробности по горячим следам не удалось – очень некстати приперлась доблестная милиция вместе с судмедэкспертом. Пока дяденьки милиционеры расспрашивали нас о случившемся, пожилой, хмурый, явно чем-то сильно недовольный судмедэксперт полез в машину осматривать тело. Стараясь не особо перебивать друг друга, мы с Таюнчиком рассказали, как дело было. На всякий случай, я не стала говорить, что таксёрством мы занимались умышленно – а вдруг без особой лицензии такая индивидуальная трудовая деятельность уголовно наказуема? А мы с подругой очень-очень-очень законопослушные гражданки. Правда-правда, честное и благородное слово!
– М-да, интересно! – перебил наше повествование возглас судмедэксперта. Он прикурил сигарету и отделился от машины, походя к нашей группе. – На первый взгляд причина смерти – отравление цианидом. Разумеется, необходимо сделать вскрытие…
Дальше я его слушала с отвисшей челюстью. Как это – отравление цианидом? Чего ради пассажир взялся травиться цианидом в моей машине? Кто ему вообще позволял столь безобразное поведение?
– Подождите, – открылся мой рот, прежде чем я успела как следует обмозговать ситуацию, – он замолчал и умер буквально на полуслове, рассказывая, куда дальше ехать, какой может быть цианид?
– Выясним, – глубокомысленно изрек молодой, но уже очень толстый мент. – Давайте-ка, проследуем.
– Куда? – недовольно вякнула Тая, которой, так же как и мне хотелось проследовать домой.
Оказалось, проследовать нам предлагали в ближайшую районную прокуратуру. Тело из моей машинерии изъяли и мы все вместе, дружной кавалькадой последовали за милицейской машиной в прокуратуру. Ну а там все было скучно, но, слава богу, не долго: нас с Таюсом по очереди вызвали к задерганному следователю, докурившемуся до надрывного кашля, составили прокол опроса и отпустили на все четыре стороны. В коридоре своей очереди дожидалась Инна, мы притормозили и Тайка, скроив озабоченную физиономию, попросила «если можно, конечно» Инины координаты для связи: «вы же понимаете, мы так переживаем, хотелось бы узнать, как и от чего…» Инна рывком расстегнула молнию на сумочке, покопалась в ее недрах, извлекла золотистый прямоугольник визитки и сунула Тае в руку, мол, берите, только отстаньте от меня! Сказав: «До свидания!» удаляющейся к кабинету следователя песцовой спине, мы заторопились на выход. Хоть мы и не были ни в чем виноваты, но пребывание в здании прокуратуры все равно слегка нервировало.
Выйдя на улицу, я сразу же расстроилась, увидав, какой нешуточный снегопад разразился, пока мы общались со следователем. А я, стоит заметить, автомобилистка весьма слабонервная, чуть дождик брызнет или снежок сыпанет, так я незамедлительно ударяюсь в панику. Перед глазами, как кадры из передачи «Чрезвычайное происшествие», начинают мелькать жуткие автокатастрофы, машины всмятку, люди в кашу… ну и моя масяня «в гармошку» соответственно, и я там где-то на асфальте в виде паштета… Похоронный марш, все плачут, в голос рыдает Конякин, утверждая, что я была самым лучшим сотрудником нашей газеты и больше не будет теперь на белом свете другого такого умного, отзывчивого, чуткого, бесстрашного и благородного журналиста…