Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории
Шрифт:
Такой же аргумент выдвинул и сенатор Ричард Шелби, вице-председатель Особого комитета сената по разведке, в своем отчете по расследованию событий 11 сентября. В этом документе Шелби перечисляет все проигнорированные или неверно интерпретированные сигналы, которые свидетельствовали о возможности этого теракта. ЦРУ было в курсе прибытия в страну двух членов «Аль-Каиды»: Халида аль-Мидхара и Навафа аль-Хазми, однако не поставило об этом в известность ни ФБР, ни Совет национальной безопасности. Агент ФБР из города Финикса отправил в штаб-квартиру докладную записку, начинавшуюся словами: «Цель настоящей записки — сообщить Бюро и Нью-Йорку о потенциальных попытках Усамы бен Ладена направить учащихся в американские университеты и колледжи гражданской авиации». Однако ФБР никак не отреагировало на полученную информацию и не увязало ее со сведениями о том, что террористы планируют использовать в качестве оружия самолеты. ФБР арестовало по причине подозрительного поведения в летной школе некоего Закариаса Муссауи, подозревавшегося в принадлежности к «Аль-Каиде»,
«Основная проблема заключается в неспособности наших разведывательных служб "сложить все фрагменты головоломки» которые имелись в их распоряжении до 11 сентября 2001 года и которые указывали на интерес террористов к атакам на символичные для США цели», — говорится в отчете Шелби. Фраза «сложить фрагменты головоломки» употребляется в этом документе так часто, что воспринимается как своего рода мантра. Налицо закономерность, которая отчетливо прослеживается при ретроспективном взгляде на события, но осталась незамеченной хваленой американской разведкой.
Правда, ни одно аналитическое исследование не дало ответа на вопрос, поднятый «войной Судного суда»: была ли эта закономерность очевидна до теракта? Этому вопросу — пересмотру нами собственных суждений после свершившегося факта — большое внимание уделяют психологи. Приведем пример. Накануне исторического визита Ричарда Никсона в Китай психолог Барух Фишхофф попросил группу людей оценить вероятность нескольких потенциальных результатов поездки. Каковы шансы, что поездка поспособствует установлению стабильных дипломатических отношений между Китаем и Соединенными Штатами? Что Никсон встретится с лидером Китая Мао Цзэдуном хотя бы один раз? Что Никсон сочтет поездку успешной? Визит оказался дипломатическим триумфом, и Фишхофф попросил тех же людей вспомнить сделанные ими прогнозы. Оказалось, что большинство участников «помнило» более оптимистичные, чем это было на самом деле, версии. Если вы изначально считали встречу Никсона с Мао маловероятной, то впоследствии, когда газеты запестрели сообщениями об их беседе, вы «вспоминали», что оценили вероятность этого как довольно высокую. Фишхофф назвал этот феномен «ползучий детерминизм» — усиливающееся ощущение того, что свершившееся было на самом деле неизбежно. Ползучий детерминизм, отмечает психолог, проявляется главным образом в превращении неожиданных событий в ожидаемые. Вот что он пишет: «Реальное свершение того или иного события повышает его апостериорную вероятность и делает его менее неожиданным по сравнению с изначальной оценкой вероятности».
Читая отчет Шелби или непрерывную хронику от Нуссара до бен Ладена в «Ячейке», можно прийти к убеждению: если бы ЦРУ и ФБР сумели сложить фрагменты головоломки, случившееся 11 сентября не стало бы полнейшей неожиданностью. Что это — справедливая критика или проявление ползучего детерминизма?
Седьмого августа 1998 года два террориста «Аль-Каиды» взорвали начиненный взрывчаткой грузовик возле посольства США в Найроби. В результате 213 человек погибли, более 4000 получили ранения. Миллер, Стоун и Митчелл рассматривают взрыв возле посольства как хрестоматийный пример просчета со стороны разведывательных служб. ЦРУ, как они утверждают, выявило в Кении ячейку «Аль-Каиды» задолго до теракта, и ее члены находились под пристальным наблюдением. В его распоряжении имелось восьмистраничное письмо, написанное членом «Аль-Каиды», в котором говорилось о скором прибытии в Найроби «инженеров». Этим кодовым словом обозначались изготовители бомб. Посол США в Кении Пруденс Бушнелл умоляла Вашингтон обеспечить посольству безопасность. Выдающийся кенийский адвокат и правовед говорит, что кенийская разведка предупреждала американскую о планах террористов за несколько месяцев до 7 августа. В ноябре 1997 года человек по имени Мустафа Махмуд Сайд Ахмед, работавший в одной из компаний Усамы бен Ладена, пришел в посольство США в Найроби и рассказал о планах по взрыву здания. Что же предприняло наше руководство? Заставило главу кенийской ячейки «Аль-Каиды» — американского гражданина — вернуться домой, а потом внезапно прекратило наблюдение за группировкой. Проигнорировало восьмистраничное письмо. Предположительно, показало предупреждение кенийской разведки израильской разведке Моссад, которая его опровергла. Допросило Ахмеда и сочло его рассказ неубедительным. Как пишут авторы «Ячейки», после взрыва один из высокопоставленных чиновников Министерства иностранных дел позвонил Бушнелл и спросил: «Как такое могло случиться?»
«Впервые после взрыва, — пишут Миллер, Стоун и Митчелл, — страх Бушнелл обернулся гневом. Этому предшествовало слишком много событий. "Я же писала вам письмо!" — вскричала она».
Все это достойно осуждения, но разве в данном случае мы не имеем дело с ловушкой ползучего детерминизма? Не известно, выдержат ли описываемые события проверку на ползучий детерминизм. Перед нами отредактированная версия прошлого. Мы не знаем обо всех других людях, за которыми вела наблюдение американская разведка, о том, сколько других предупреждений она получала, какой процент казавшейся значимой информации оказывался «пустышкой». Сбор разведывательных данных всегда сопряжен с тем, что объем бесполезной информации значительно превосходит объем полезной. В отчете Шелби упоминается о том, что у антитеррористического отдела ФБР имелось 68 000 непроверенных и непроработанных зацепок, относящихся к 1995 году. Из них полезными
Миллер, Стоун и Митчелл совершают ту же ошибку, приводя в книге расшифровку разговора, записанного итальянской разведкой в августе 2001 года. Разговор происходил между двумя членами «Аль-Каиды»: Абделем Кадером Эс Сайедом и человеком, известным как аль-Хилал. По мнению авторов, это еще одно свидетельство, «указывающее на теракты 11 сентября»:
— Я изучаю самолеты, — сообщает аль-Хилал Эс Сайеду. — Если Богу будет угодно, надеюсь, на следующую встречу я смогу принести иллюминатор или другую часть самолета.
— А что, будет джихад? — спрашивает Эс Сайед.
— В будущем. Слушай новости и помни эти слова: «Высоко», — отвечает аль-Хилал.
Сайед думает, что собеседник говорит об операции в его родном Йемене, но аль-Хилал поправляет:
— Неожиданная атака будет произведена из другой страны, ты никогда ее не забудешь.
Мгновением позже аль-Хилал описывает замысел:
— Это нечто, вселяющее страх, простирающееся с юга на север и с востока на запад. Человек, которому принадлежит эта идея, сумасшедший, но он гений. Он повергнет их в ужас.
Сегодня кажется, что этот провокационный разговор указывает на 11 сентября. Но в каком смысле его можно считать «предсказанием»? В нем не упоминается ни место, ни время, ни метод, ни цель. Из него явствует лишь факт существования террористов, планирующих нечто, в чем будет задействован самолет, — что никоим образом, и об этом следует помнить, не отличает их от любых других террористов последних 30 лет.
В реальном мире разведданные неизбежно отличаются неопределенностью. В информации о намерениях врага обычно недостает подробностей. А информация, изобилующая деталями, обычно не раскрывает намерений. В апреле 1941 года союзные войска узнали, что Германия передвинула огромную часть своей армии к границе с СССР. Разведывательные данные не подлежали сомнению: войска можно было видеть и сосчитать. Но что означали эти перемещения? Черчилль пришел к выводу, что Гитлер собирается напасть на Советский Союз. Сталин полагал, что Гитлер всерьез планирует нападение, но только в том случае, если Советский Союз не выполнит условия ультиматума Германии. Британский министр иностранных дел Энтони Идеи считал, что Гитлер блефует в надежде добиться от России дальнейших уступок. Британская разведка полагала — по крайней мере поначалу, — что Гитлер всего лишь хочет укрепить восточные границы на случай нападения со стороны Советского Союза. Прояснить значение полученной информации могла только еще одна порция информации — такой, как, например, телефонный разговор между аль-Хилалом и Эс Сайедом, — в которой речь шла бы о намерениях Германии. Точно так же телефонному сообщению аль-Хилала определенность могли бы придать разведданные — такие же подробные, как данные о перемещениях немецких войск, имевшиеся в распоряжении союзников. Однако разведывательным службам редко выпадает счастье получить информацию обоих видов. И их аналитики не умеют читать мысли. Это умение люди обретают только при ретроспективном взгляде на события.
В «Ячейке» говорится о том, что в последние месяцы перед 11 сентября Вашингтон пребывал в тревоге:
«Резкий всплеск телефонных переговоров между предполагаемыми членами "Аль-Каиды" в начале лета [2001], а также признания арестованного члена "Аль-Каиды", который решил сотрудничать с правительством, убедили следователей в том, что бен Ладен планировал важную операцию — в одном из перехваченных сообщений говорилось о событии "наподобие Хиросимы" — и планировал ее в ближайшем будущем. На протяжении лета ЦРУ неоднократно предупреждало Белый дом о неминуемых терактах».
Тот факт, что эти опасения не помогли предупредить случившееся 11 сентября, не говорит о плохой работе разведывательных служб. Он свидетельствует о недостатках разведданных.
В начале 1970-х годов профессор психологии из Стэнфордского университета Дэвид Розенхан собрал группу, в которую вошли художник, аспирант, педиатр, психиатр, домохозяйка и три психолога. Им было дано задание: под вымышленными именами обратиться в различные больницы с жалобами на слуховые галлюцинации. Согласно указаниям, им нужно было говорить, что незнакомые голоса произносят такие слова, как «пустой», «глухой» и «полый». Во всем остальном псевдопациенты должны были отвечать на вопросы как можно правдивее, вести себя естественно и при любой возможности сообщать персоналу больницы, что голоса пропали и других симптомов у них не имеется. Все восемь пациентов были госпитализированы в среднем на 19 дней. Одного продержали почти два месяца. Розенхан хотел выяснить, раскроют ли врачи этот обман. Обман так и не раскрылся.