Что я наделал?
Шрифт:
Служба в армии, курс астрономии в университете, без стажа работы, без опыта, без малейшего представления о том, чем он собственно собирается заниматься, одним словом, ничего, чем можно заинтересовать работодателя. Типично.
Кроме того, полное отсутствие всяческих чувств и эмоций. Это уже нетипично. Обычно они возбуждены и обижены, что никто не ждет их с распростертыми объятиями. Я решил использовать старую схему, выводящую клиента на хоть что-нибудь практичное.
– Астрономия?
– спросил я.
– Значит, вы хорошо разбираетесь
Я думал, что так мы продвинемся хотя бы на шаг.
Оказалось, что он вовсе не так хорош.
– Я еще не приспособил своей математики к...
– он остановился.
Первый раз по нему стало заметно, что он как-то реагирует на окружающее. Он заколебался. До сих пор его можно было принять за греческую статую - штроко открытые, лишенные всякого выражения глаза, совершенные, даже слишком, черты лица, не искаженные даже эхом мысли.
– Просто я в этом не слишком хорош, вот и все, - закончил он через мгновение.
В душе я вздохнул. В этом тоже ничего необычного. Учебные заведения стараются отделаться от них побыстрее. Иногда, за несколько дней среди моих клиентов не попадается ни одного способного на что-либо осмысленное. Так что, в некотором смысле, это тоже было нормальным.
Ненормальным было то, что он чувствовал, что его ответы звучат не лучшим образом. Обычно, такие юнцы даже не отдают себе отчета в том, что все-таки должны что-то уметь. Он казалось расстроился тем, что можно закончить курс астрономии не зная математики. Я бы не удивился, если бы его можно было закончить, не зная сколько планет в солнечной системе.
Он явно стал беспокоиться. Это было тоже довольно необычно, до сих пор мне казалось, что я знаю все возможные комбинации напряжений мышц тела, а его волнение проявлялось так, будто он был сложной марионеткой, управляемой кукловодом-любителем. И еще эти глаза. Постоянно без всякого выражения.
Я спросил его о том, о сем. Подсказал одну мысль, другую... Среди всех фальшивых масок и искусственных поз, с которыми я имел дело, эта была самой неестественной. Я часто встречаюсь с подобным у людей, которые долго сидели в тюрьме и выйдя придумывают свое прошлое. Но никогда это не достигает таких размеров.
И еще одно. Обычно, когда клиент понимает, что его попытка обмануть не удается, он исчезает, воспользовавшись первым удобным предлогом. А этот нет. Похоже было, будто... даже не знаю... он проверяет, насколько правдоподобно то, что он говорит.
Я перевел разговор на астрономию, о которой, как мне казалось, я имею кое-какое понятие. Оказалось, что или мне это только казалось, или он в ней совсем не разбирается. Его астрономия не имела ничего общего с моей.
И в этот момент он проговорился. Говорил что-то про солнечную систему и следующее предложение начал со слов: "Десять планет, которые...".
И тут же остановился.
– Ах, да, их только девять.
Может, это было невежество, но я так не думаю. Скорее всего он знал о существовании планеты, которой нашим ученым открыть пока не удалось.
Я улыбнулся, открыл шкаф и достал несколько журналов научной фантастики.
– Вы читали их когда-нибудь?
– спросил я.
– Пару минут назад просмотрел несколько в магазине.
– Благодаря им я сильно расширил свои горизонты. Так сильно, что даже мог бы поверить, что где-то в космосе существует планетная система, населенная разумными существами.
Я закурил и ждал, что он ответит. Даже если я ошибался, всегда можно было обратить это в шутку.
Его глаза изменились. Они уже не напоминали глаз греческой статуи. И не были голубыми. Они были черными. Бездонная, бесконечная пустота, глубокая и холодная, как сам космос.
– В чем я ошибся?
– спросил он скривив губы в улыбке, которая совсем не была улыбкой.
Да, теперь я знал. Действительно, мне попалось нечто необыкновенное, сомнений нет. Он сидел с другой стороны стола, а я даже не знал его намерений. Не знал мотивов его поведения. Ничего не знал, да и откуда? Если мы всю жизнь тратим на познание наших ближних, то сколько времени необходимо для познания существа со звезд?
Я многое бы дал, чтобы вести себя так, как герои космических опер, которые в подобных обстоятельствах дружелюбно улыбаются и говорят: "Так ты с Арктура? Подумать только, как тесна наша вселенная!" А потом обнимаются и отправляются выпить в ближайший бар.
У меня даже промелькнула истерическая мысль, что я не знаю, любит он пиво, или нет. Не стану описывать битвы, которую я вел со своим организмом, особенно с мышцами, чтобы не проявить своих чувств. Во всяком случае, мне удалось не свалиться с кресла и сохранить доброжелательное выражение лица. Большой опыт общения с людьми брал верх.
– Я ничего в вас не почувствовал, - ответил я.
– Совсем ничего - одна пустота.
Он и действительно выглядел пустым, глаза его снова стали голубыми. Это было предпочтительнее черноты.
В подобной ситуации у меня должны были возникнуть миллионы вопросов, но меня не оставляло чувство, что я сижу рядом с неразорвавшейся бомбой и не знаю, что заставит ее взорваться. Мне удалось выдавить нечто совсем тривиальное:
– Как давно вы на Земле?
– спросил я. Что-то вроде: "Привет, Джо, когда ты успел вернуться?"
– Несколько ваших недель, - ответил он.
– Но сегодня я впервые среди людей.
– А где вы были до этого?
– Учился.
Его ответы становились все короче, с его мышцами опять происходило что-то странное.
– Где вы учились?
– настаивал я.
Он встал с места и протянул мне руку, все как надо.
– Мне пора идти, - сообщил он.
– Естественно, моя заявка на работу становится недействительной. Нам придется еще многому научиться.
Я поднял брови.