Что я сделала ради любви
Шрифт:
Секретарь завтра привезет одежду, но пока что у Джорджи осталась лишь одна чистая смена белья.
Она распаковала чемодан и отнесла туалетные принадлежности в примыкающую к спальне ванную из стеклянных блоков, с красными изразцовыми полами. Ей давно следовало принять душ, но, вернувшись в комнату, чтобы раздеться, она обнаружила растянувшегося на постели Брэма в чистой майке и широких шортах. Он придерживал стоявший на груди стакан с чем-то подозрительно похожим на скотч-виски. А ведь еще не было двух часов дня! Брэм покрутил стакан, так что жидкость едва
– Ты здесь спать не будешь. Моя экономка живет над гаражом и наверняка заметит, что у нас отдельные кровати.
– Я буду застилать постель по утрам, пока она ничего не успела увидеть, – сладко улыбнулась Джорджи. – Что же до моих вещей… скажи ей, что я отвела эту комнату под гардеробную.
Брэм глотнул виски и привстал:
– Помнишь, что я сказал вчера? Что мы играем по моим правилам. И регулярный секс – одно из этих правил.
Джорджи слишком хорошо знала его, чтобы изображать удивление.
– Это двадцать первый век, Скип. И мужчины не предъявляют сексуальных ультиматумов.
– А я предъявляю. – Он медленно поднялся с постели, напоминая в этот момент песочно-рыжеватого льва, готового броситься на добычу. – Я не собираюсь отказываться от секса, а это означает, что мне либо придется изменять тебе, либо заниматься тем, чем занимаются все женатые пары. И не волнуйся, теперь я уже не так увлекаюсь садомазо, как раньше. Не то чтобы я совсем бросил это дело…
Насмешливый тон казался еще более оскорбительным, чем откровенно грубое презрение, которое так хорошо помнила Джорджи.
Он снова поднес к губам стакан.
– Теперь в городе новый начальник полиции, и вы с папочкой лишились всех козырей. Играем новенькой колодой, и пришла моя очередь сдавать. – Он поднял стакан в издевательском салюте и исчез в коридоре.
Джорджи пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Она и раньше знала, что превратиться в целеустремленную женщину будет нелегко. Но ведь чековая книжка у нее, не так ли?! И она готова принять вызов. Определенно, абсолютно, положительно готова принять вызов.
Она была почти уверена в этом.
Брэм едва успел спуститься вниз, как в кармане шортов завибрировал мобильник. Прежде чем ответить, он ушел в самую глубь гостиной.
– Привет, Кейтлин.
– Так-так, – ответил знакомый гортанный голос. – Да ты, можно сказать, полон сюрпризов!
– Люблю вносить в жизнь пикантные нотки.
– К счастью, я догадалась включить телевизор прошлой ночью, иначе не услышала бы новости.
– Назови меня бесчувственным, но ты не входишь в первую десятку списка моих контактов.
Пока Кейтлин что-то вопила в трубку, Брэм смотрел сквозь стеклянные двери на веранду. Он любил этот дом. Первое место, в котором ему было тепло и уютно. По крайней мере он представлял, что именно таким должен быть дом, которого до этого у него никогда не было. Роскошные особняки, которые он снимал во времена «Скипа и Скутер», больше походили на студенческие общежития, потому что в комнатах вечно толпились его приятели. Многие вообще жили там по нескольку месяцев. Из компьютеров неслись треск, вопли и пальба или страстные вздохи: кто-то любил видеоигры, кто-то – жесткое порно. Повсюду были разбросаны банки из-под пива и обертки от фаст-фуда. И женщины… множество женщин. Некоторые из них были умными порядочными девушками и, возможно, заслуживали лучшего.
Рассеянно слушая упреки Кейтлин, Брэм прошел через задний холл, спустился на несколько ступенек вниз и оказался в маленьком просмотровом кинозале, который оборудовал сам. Чаз, должно быть, вчера ночью смотрела фильм, потому что в зале слабо пахло поп-корном.
Брэм глотнул из стакана и уселся в кресло с откидной спинкой. Белый экран напомнил о его нынешнем состоянии. Он профукал шанс всей своей жизни, когда сорвал съемки «Скип и Скутер» В точности как его старик, который проворонил в жизни все, что возможно. Что поделать, наследственность…
– Мне звонят по другой линии, милая, – перебил Брэм, когда его терпение окончательно лопнуло.
– Шесть недель, – парировала она. – Это все, что у тебя осталось.
Словно он мог забыть!
Брэм проверил сообщения и выключил телефон. Трудно винить Кейтлин за взрыв эмоций, но сейчас у него проблемы куда важнее. Узнав, что Джорджи собирается провести уик-энд в Вегасе, он решил последовать за ней. Однако игра, которую он затеял, внезапно приняла безумный оборот, которого никто не предвидел. И меньше всего он. Потому что ему и в голову не приходило жениться!
Теперь нужно понять, как обернуть эту фарсовую ситуацию в свою пользу. У Джорджи имеется тысяча веских причин ненавидеть его. Тысяча веских причин, чтобы сыграть на любой слабости, которую она сможет обнаружить. А это означает, что он может позволить ей увидеть только то, что она ожидает увидеть. К счастью, она и без того самого худшего о нем мнения, и он не намерен ничего менять.
Брэму было почти жаль Джорджи. Она человек мягкий, бесконечно добрый, так что это неравный брак. Она всегда выдвигала интересы окружающих на первый план, а потом винила себя, если эти же окружающие предавали ее, а вот он – эгоистичный, себялюбивый сукин сын, который вырос с пониманием, что должен заботиться о себе сам. Теперь, когда он наконец знает, чего хочет от жизни, следует добиваться своего любыми средствами.
У Джорджи Йорк нет ни единого шанса.
Джорджи приняла душ, сделала себе сандвич с индейкой и отправилась в столовую в поисках какой-нибудь книги. Центр комнаты занимал стоявший на восточном ковре круглый черный массивный стол на львиных лапах, испанской или, возможно, португальской работы, над которым висела медная мавританская люстра. Но столовая еще и служила библиотекой. По всем стенам, кроме той, в которую были врезаны выходившие в сад стеклянные двери, стояли доходившие до потолка книжные шкафы. Кроме этого, на полках красовались различные экзотические безделушки: колокольчики с острова Бали, обломки кварца, средиземноморская керамика и маленькие картины мексиканских художников-самоучек.