Чтоб знали! Избранное
Шрифт:
– Недурно живёте, то есть сидите, – вымолвила Лядь.
– А хули, – парировал де Сад и продолжил: – Позвольте узнать, какой честью обязан визиту столь прекрасной мадам?
А Лядь оторвала наконец глаза от обстановки и де Сада как следует рассмотрела. Маленький, кругленький, но с типично садистским выражением лица. В руке держит большой член искусственный.
– Меня зовут Лядь, – отвечает героиня, – и послала меня моя принцесса, чтобы вас из тюрьмы освободить и к ней привезти. Ублажить её надобно, а то она не может никем ублажиться. Все облажались.
– Я – всегда
Та повалились на колени от боли, а де Сад ей юбку задрал. Ввиду профессии под юбкой всё голо было, прыгнул де Сад на неё и прямо в зад ей засадил свой собственный, а искусственным стал ударять ей по бокам, чтобы она на четвереньках гарцевала.
– Давно, – приговаривает, – на лошадях не скакал.
«Вот это да, – подумала Лядь, – мал, да удал, госпожа моя рада будет».
Тут ей де Сад столько в жопу малофьи напустил, что Лядь как пёрднет, так маркиза де Сада на книжную полку забросило. Сидит он на полке, ножками болтает и говорит:
– С тобой, Лядь, я хоть на край света поеду. Никогда такой жопы не пробовал.
А Лядь застыдилась, потупила глаза и молвит:
– Ты мне тоже по сердцу пришёлся. Если бы не принцесса, то обязательно бы тебя в хахали взяла и в Париже осталась. Но Родина дороже. Поехали.
Свистнула она своих блядей, которые уже немало франков подзаработали, и рванули они к своей ракете. По пути бляди успели магазины обчистить: накупили всякое сувенирьё. В основном колготки да тампоны, дефицитные на Родине, ну и, конечно, гондоны с разными пиздюлинами от часов. А сколько родных и знаменитых эмигрантов околачивалось на улицах – не счесть. Де Сад с каждым раскланивался, коллеги как-никак. Один все дни шатался по городу и мастурбировал. Другой в тёмных аллеях Булонского леса на блядей всю свою Нобелевскую премию спустил. А третий, узнав, что бляди родные уезжать собрались, нажрался с горя такой крепкой дури, что взаправду помер.
Французские мужики блядям карет понавезли, сами впряглись вместо лошадей и побежали к месту, где ракета дымилась, к отлёту готовая. В отдельной карете Лядь с де Садом, а в остальных бляди друг на друге сидят и друг друга додрачивают после этих французских мужиков.
Подъезжают к ракете, а перед ней сфинкс египетский сидит и к ракете не подпускает. Откуда он взялся, никто не знает.
– Пока загадку не отгадаете, не пропущу.
Де Сад вышел из кареты и говорит сфинксу:
– Ну давай, трави.
Сфинкс обрадовался и задаёт:
– Что это такое: зимой и летом – одним цветом?
– Ёлка, – торжествующе объявил де Сад.
– Хуй тебе, – отвечает сфинкс.
– Как же? – возмущается де Сад. – Что же это?
– Женщина это, – отвечает сфинкс, – она и зимой и летом кровит.
– Да я их с этой стороны и не знаю совсем, – смутился де Сад, а сам думает: «Заговорю его, а потом такой пизды ему дам».
– А как ты стал сфинксом? – спрашивает де Сад.
– Меня папа-волшебник заколдовал.
– А ну, расскажи, – просит де Сад.
Тут и бляди тоже запросили. Умилился сфинкс,
– Читал мне папашка-волшебник в детстве книжку, и там было предсказание: «Вырастет из сына сфинкс, если сын…» Нет, не могу, больно вспоминать.
Помолчал сфинкс, борясь со слезами, и продолжил:
– В той же книжке говорилось, как себя вести нельзя, а я вёл. Помню, батька читал мне: «Дож покакал и пошёл…» А я его не послушал, батьку-то моего, – запричитал сфинкс и заплакал от жалости к себе и продолжал, не утирая слёз:
– И наказал он меня как по книжке этой, где было написано: «Я такому не хочу даже вставить шишку…» А потом явился Ёбдодыр и крикнул мне в ухо: «Всюду всегда и везде – вечная слава пизде!»
А де Сад тем временем железяку втихаря от ракеты открутил, пока сфинкс свою историю рассказывал, вложил в пращу, которую он смастерил из лифчика одной бляди (а у той ещё молоко на сосках не обсохло), и ёбнул железякой сфинкса прямо в нос. Отколол большой кусище. Сфинкс так и отпал. В бессознанку. А де Сад с блядьми шасть в ракету и давай ручку крутить, заводить, пока сфинкс не очухался. Затарахтела ракета и полетела домой.
Летят они над Землёй, а Лядь де Сада развлекает, светский разговор ведёт:
– Ведь без страданий, говорят, хорошей литературы не получается. Видно, настрадались вы.
– Да, – признался де Сад, – я, когда писать сажусь, всегда иголку беру. Чуть затор с вдохновением, засаживаю иголку в зад – и сразу пишу часа три подряд, не меньше. И всё шедевры выходят.
Вдруг в окошко ракеты кто-то стучит, смотрят, а там мужик в костюме-тройке в космосе летит. И пальцами показывает: пустите, мол, погреться. Лядь оглядела его и думает, что раз мужик в такой холодрыге без ничего летает, то крепкий должен быть мужчина. Глядишь, дублёр де Саду будет. Открыла она дверцу, и мужик заскочил на ходу. Вошёл, дверцу за собой аккуратно прикрыл. Смотрит глазами жадными на Лядь и говорит:
– Позвольте представиться: Секретный Агент 00. Работаю на вашу страну и Францию попеременно. Обе великие державы послали меня за вами последить, чтобы космос не загрязняли.
– Ты это тот, что с правом убивать? – спрашивает Лядь.
– Нет, это вы путаете с Агентом 007, – и гордо добавляет: – Агент 00 с правом срать в штаны со страху.
Тут все и заметили, что от него попахивает. Содрали с него штаны и выбросили в окошко.
– Не сметь космическое пространство загрязнять! – грозно воскликнул Агент 00.
Смотрят на него бляди зачарованно: у него такой длинный хуй, что небось, когда он ебёт, женщина ему одновременно минет делать может.
Уставился на Лядь Агент 00 и говорит:
– Красивая, бля, фигура, бля! Но такая блядь!
И Ляди ужасно захотелось его длины попробовать. Бросился Агент 00 на голую Лядь, а она ноги так широко развела и выгнулась, что две дырки на Агента уставились. Замер он перед ними и стал размышлять, в какую хуй вставить. Думал-думал, думал-думал, думал-думал, да и хватила его кондрашка от перевозбуждения.