Чтобы люди помнили
Шрифт:
Однако, как оказалось, это был последний официальный триумф в судьбе нашего героя. В 1985 году наступила перестройка, которая сыграла печальную роль в жизни Бондарчука. За год до неё он успел снять свой очередной фильм — «Борис Годунов», где сыграл главную роль, но, когда картина вышла на экраны, наш герой уже впал в немилость у своих же коллег-кинематографистов. Когда весной 1986 года в Москве собрался 5-й съезд кинематографистов СССР, Бондарчука не избрали на него делегатом. По этому поводу выступивший на этом форуме Никита Михалков заявил: «Можно по-разному относиться к фильмам и личности Сергея Бондарчука — это дело индивидуальное. Но неизбрание делегатом съезда того, кто сделал „Судьбу человека“, „Войну и мир“, „Они сражались за Родину“ — и уже только этими фильмами вошедшего в историю отечественной культуры, — есть ребячество, дискредитирующее все искренние, благие порывы оздоровить унылую, формальную
Однако на эту реплику Михалкова тут же ответил его коллега — режиссёр Владимир Меньшов: «По поводу Государственных премий. Я не хотел об этом говорить, но слишком задел Никита Михалков своей репликой о ребячестве, которое проявили по отношению к Бондарчуку. Как-то быстро ты повзрослел, Никита Сергеевич. Со стороны секции художественного кино никакого ребячества не было. Вот история с Государственной премией за фильм „Красные колокола“… Хороша или плоха эта картина, можно спорить, но есть там одна вещь, по-моему, бесспорная. Артист Устюжанинов не справился с ролью В.И. Ленина. И видно, что Бондарчук это сам понимает, он его как можно меньше старается показывать, всё больше — на общем плане. Но нам настоятельно доказывали, что получилось хорошо, зрители как-то вяло с этим „хорошо“ соглашались. Ах, так — Государственную премию дадим, чтобы знали, что это „очень хорошо“!»
На мой взгляд, причины гонений на Бондарчука вернее всего изложил на страницах журнала «Искусство кино» (1989, № 2) критик Л. Карахан: «У нас существовало официозное кино, приемлющее или, уж во всяком случае, не оспаривающее идеологическую монополию государства (в лице Госкино). Внутри этого образования были свои градации. Бесспорное первенство принадлежало элите государственных художников, где первым из первых был Бондарчук. Не случайно именно на него с особой яростью обрушилась критика, как только началось крушение идолов. Феномен Бондарчука как государственного художника требует, наверное, специального изучения, ибо он, делая неофициозную „Степь“ или даже полемичную по отношению к господствующим идеологическим установкам картину „Они сражались за Родину“, продолжал оставаться символом государственности в кино. Очевидно, действовал мощный стереотип: Бондарчук — истинно народный артист. Этот стереотип сработан ещё при Сталине. Государственными художниками были и Е. Матвеев, и Ю. Озеров. Однако им в отличие от Бондарчука приходилось ещё и выбором темы, способом её интерпретации постоянно доказывать свою государственность…»
Между тем нападки на себя со стороны своих коллег Бондарчук воспринимал болезненно. Вот что рассказывает актриса Л. Савельева: «Однажды мы вместе с Сергеем Фёдоровичем ездили в Норвегию. Мне всегда казалось, что он человек необыкновенно крепкий, защищённый. Но, помню, в самолёте развернул какую-то газету, а там — про него статья, ужасная, некрасивая. Про то, что его режиссёрские работы бездарны. Некий критик советовал Бондарчуку „не лезть в режиссуру“. Смотрю: он сидит весь белый. Я всегда думала: он же знает себе цену, ведь фильмы-то снимал потрясающие, великие. И, казалось бы, такой человек не должен обращать внимания на эти мелкие укусы. Но он страшно страдал. Я только тогда поняла, насколько ему больно».
Однако сидеть сложа руки даже в ситуации, когда на него многие ополчились, Бондарчук не мог, да и не желал. Силы для новой работы у него ещё были. В конце 80-х он задумал осуществить постановку фильма по роману М. Шолохова «Тихий Дон». В своё время С. Герасимов снял двухсерийную версию этого романа, однако сам писатель тогда же заявил, что мечтал о более полном воплощении «Тихого Дона». И ему очень хотелось, чтобы это сделал Бондарчук. Видимо, помня об этом желании писателя, наш герой и решил наконец её осуществить. Он обратился за помощью к телевидению, но там от этой постановки отказались. А вот итальянцы, прослышав об этой идее Бондарчука, тут же предложили ему свои услуги. Так в январе 1990 года в Риме был подписан договор с компанией «Интернационал синема компани» («И-чи-чи»). Через полтора года после этого (в августе 1991-го) начались съёмки картины, которые проходили в трёх местах: на «Мосфильме» (павильон), в Алабине (батальные сцены) и в Вёшенской. В главных ролях были задействованы как зарубежные, так и советские звёзды кино. Григория играл англичанин Руперт Эверет, Аксинью — француженка Дельфин Форест, Пантелея — Ф. Мюррей Абрахам, Степана — Борис Щербаков, Дарью — Наталья Андрейченко, Петра — Владимир Гостюхин, Ильиничну — Ирина Скобцева.
Фильм был снят в рекордные сроки — за одиннадцать месяцев. Четыре месяца Бондарчук работал над монтажом кино- и телеверсий картины и все свои обязательства перед компаньонами выполнил.
Теперь оставалось только озвучить картину и выпустить её в свет. Однако представители компании «И-чи-чи», отсмотрев готовый вариант, с ним не согласились. Их не устроил сам подход С. Бондарчука к этому произведению. Им хотелось, чтобы это был боевик, а не трагедия. Поэтому они, в отсутствие Бондарчука, перемонтировали фильм на свой лад. Когда наш герой узнал об этом, он тут же обратился к помощи адвоката. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить разрушенное. Наконец в апреле 1993 года начался активный «промоушен» картины — в Риме состоялось роскошное шоу, в котором участвовали все основные актёры, занятые в фильме. Казалось, что всё идёт к благополучному финалу и выходу картины на экран. Однако это оказалось не так. Уехав в Москву, С. Бондарчук стал чуть ли не еженедельно интересоваться, когда будет проведена последняя озвучка фильма и запись музыки. В ответ — тишина. Наконец в ноябре ему ответил сам продюсер картины Энцо Рисполи, наш герой вновь приехал в Рим, домонтировал телеверсию (12 серий) и получил обещание, что в скором времени фильм выйдет на экран. Но его и на этот раз обманули. Изворотливый Рисполи зарегистрировал новую компанию и увёз копию фильма в Лондон. Его искали с помощью МИДа и всё-таки нашли. Все эти авантюрные приключения сильно сказались на здоровье Бондарчука. По словам И. Скобцевой, «Сергей Фёдорович каждое утро просыпался с тяжёлым вздохом: „Ну что же мне делать с этими бандитами?“ Видя удручённое состояние Серёжи и понимая, что надо его как-то из него вытаскивать, я уговорила его съездить в Сочи на „Кинотавр“, а ещё (чуть раньше) в Югославию. И хотя поездка эта была не из лёгких: и дорога на перекладных, и блокада Белграда, и долгое ожидание на границе, возвращались мы в приподнятом настроении. Ему там предложили интересную работу. Увы, продержалось это настроение недолго. Всё та же неизвестность с „Тихим Доном“ душила его».
В конце концов сердце мастера не выдержало. 20 октября 1994 года он скончался.
На сегодняшний день ситуация с последней работой Бондарчука так и не ясна. По словам И. Скобцевой, сказанным в интервью журналу «Огонёк» в феврале 1997 года, «на суде Рисполи был объявлен банкротом. Но самое страшное, что авторская версия тайком вывезена в Лондон и там спрятана. И теперь уже итальянское правосудие не может получить её. У меня остался только трёхминутный ролик».
Вот такая грустная концовка у этой главы. Но будем надеяться, что последний фильм Бондарчука мы всё-таки когда-нибудь увидим.
P.S. Дети С. Бондарчука и И. Скобцевой пошли по стопам своих родителей. Алёна закончила Школу-студию при МХАТе, после чего играла в театрах имени А.С. Пушкина и Моссовета.
Фёдор Бондарчук закончил режиссёрский факультет ВГИКа (учился у И. Таланкина). Теперь занимается клипмейкерством и работает на телевидении в качестве ведущего.
Алёна и Фёдор имеют по ребёнку. Одного, которому в 1997 году исполнилось 12 лет, зовут Костя, другого в честь деда назвали Сергеем. Когда он вырастет, его будут звать Сергеем Фёдоровичем Бондарчуком.
Леонид Быков
Леонид Фёдорович Быков родился 12 декабря 1928 года в селе Знаменское Славянского района Донецкой области. С детских лет Лёня Быков рос мальчишкой смышлёным, весёлым, но стать актёром не помышлял. Насмотревшись фильмов о лётчиках («Валерий Чкалов», «Истребители»), он грезил небом и мечтал поступить в лётное училище. Однако внешние данные у него были не ахти какие: маленький рост и лицо вечного подростка. Поэтому, когда в 1943 году в Барнауле, куда их семью эвакуировали сразу после начала войны, он явился в военкомат, сказал, что ему уже исполнилось восемнадцать, и попросил отправить его на фронт, его тут же разоблачили. «Рано тебе ещё на фронт, салага, — заявил суровый военком. — Ты сначала школу закончи».
Однако свою мечту о лётной карьере наш герой всё равно не оставил. В 1945 году, уже будучи в Ленинграде, он поступил во 2-ю спецшколу для лётчиков (Аэротура), где проучился всего лишь месяц. Из-за роста его из школы отчислили, и на этом мечта о лётной карьере для Леонида Быкова навсегда закончилась. Вот тогда он и решил податься в артисты. Но и на этом поприще, так же как и в лётной карьере, нашего героя поначалу ждало разочарование. Во время первой попытки в 1946 году поступить в Киевскую школу актёров он с треском провалился на вступительных экзаменах. Теперь круглого неудачника ждало безрадостное возвращение домой, насмешки друзей-приятелей. Видимо, чтобы избежать этого, Быков и отправился в Харьков, чтобы там повторить попытку стать артистом и поступить в местный театральный институт. И там случилось неожиданное. То ли отступать нашему герою было уже некуда и он был настойчив, то ли харьковские экзаменаторы оказались прозорливее киевских, но экзамены Быков сдал успешно и был зачислен на 1-й курс института.