Чуб земли. Туланский детектив
Шрифт:
— Не сомневаюсь, что вы примете разумное решение, господа, но имейте в виду: я бы предпочел сохранить хотя бы те остатки себя, которые имеются в моем распоряжении, — вежливо заметил призрак. — То есть я не хочу лезть не в свое дело, но если есть возможность не убивать меня окончательно, постарайтесь не упустить ее из виду.
— Мы постараемся учесть ваши интересы, не сомневайтесь, — пообещала я.
Вообще-то я не всегда такая злая дура, а только если меня хорошенько напугать.
Мелифаро принялся утешать призрака, которого мое обещание, мягко говоря, не слишком успокоило, а я
К счастью, сэр Шурф спит очень чутко. То есть разбудить его Безмолвной речью проще простого, не то что большинство из нас. И, что самое поразительное, он даже спросонок мыслит очень ясно. Одно удовольствие иметь с ним дело. Выслушал мой сбивчивый рассказ, то и дело перемежаемый жалобами на Джуффина, которого, дырку над ним в небе, совершенно невозможно дозваться, когда он действительно нужен. Напомнил мне простенькое дыхательное упражнение, которое показал вчера, и велел повторить его хотя бы с полдюжины раз. А он, дескать, пока обдумает случившееся.
Минуту спустя, когда я не то чтобы успокоилась, но с удивлением поняла, что в принципе это возможно, Шурф заговорил: «Я вспомнил все, что читал о таких случаях, и пришел к выводу, что мои познания в этом предмете сугубо теоретические, вам они ничем не помогут. Думаю, наилучшее, что тут можно сделать, это попросить сэра Джуффина немедленно с вами связаться. К счастью, это в моих силах. Пожалуй, именно так я и сделаю».
«Но я же говорю тебе: до него невозможно докричаться!» — в отчаянии завопила я.
Если бы это была не Безмолвная речь, а обычная, у Шурфа, не сомневаюсь, уши заложило бы. А так он и бровью не повел.
«Запомни, леди Меламори, — строго сказал он. — Нет на свете невозможных вещей. Бывают только вещи невозможные лично для тебя — причем временно невозможные, если правильно к ним относиться. Это, разумеется, касается не только умения в любых обстоятельствах докричаться до нашего начальника».
Пока я обрабатывала эту информацию, Лонли-Локли благополучно исчез из моего сознания. Как он там пробивался к Джуффину — понятия не имею. Но сэр Шурф и правда оказался самым могущественным колдуном в Соединенном Королевстве: минуту спустя наш блудный шеф сам прислал мне зов.
«Что там у вас стряслось, горе мое? Сэр Лай все-таки решил сбежать от вас к даме своего сердца? Эх ты, шляпа! Такого хорошего заморского ухажера проморгала!»
Я сделала все возможное, чтобы быстро и качественно испортить ему настроение. И, кажется, вполне преуспела. Иногда для этого бывает достаточно просто рассказать правду.
«Немедленно приезжайте в Иафах, — распорядился Джуффин. — Знаешь, где Тайный вход? Ну да, кому и знать, как не тебе!.. Я пока не понимаю, что у вас творится, зато Сотофа, похоже, понимает. Ну, или делает вид — в нашем положении и это лучше, чем ничего».
Это было, мягко говоря, не самое оптимистическое выступление сэра Джуффина Халли перед сотрудниками Тайного Сыска, что да, то да. Но мне полегчало: по крайней мере, хоть что-то теперь можно сделать. Отвезти этого бедного парня в Иафах, например. Авось леди Сотофа Ханемер действительно такая могущественная ведьма, как рассказывает мой дядюшка Кима. Потому что если нет… Я-то как-нибудь переживу еще одно
— Сейчас поедем в резиденцию Ордена Семилистника, — сказала я призраку. — Там Джуффин и леди Сотофа — круче этих двоих вообще нет колдунов в Соединенном Королевстве. Они тебе обязательно помогут, иначе быть не может. Вот увидишь!
— У призраков есть как минимум одно преимущество перед настоящими людьми, — меланхолично ответствовало туманное пятно. — Стоит только развоплотиться, и все тут же переходят на «ты» и начинают выказывать дружеские чувства. Думаю, потому, что призрака невозможно принимать всерьез.
— Да потому что жалко тебя, дубина туланская! — в сердцах рявкнула я.
— Какая ты все-таки бываешь добрая и ласковая, — язвительно отметил Мелифаро.
— Если ты когда-нибудь станешь призраком, я и с тобой буду добрая и ласковая, — отрезала я, выворачивая к Мосту Кулуга Менончи. — А сейчас могу и в лоб дать — веришь, нет?
К счастью, они оба поверили в такую возможность и больше не приставали ко мне с разговорами. Я, когда очень волнуюсь, веду себя как мегера — чтобы с ума не сойти. Макс, когда еще был здесь, в Ехо, часто повторял, что гнев сильнее страха, потому, дескать, мы с таким удовольствием впадаем в ярость, только повод дай. Так вот, я, честно говоря, жуткая трусиха. Еще и впечатлительная, как школьница.
Искать Тайный вход в резиденцию Ордена Семилистника не пришлось: Джуффин и Сотофа уже поджидали нас у стены. Шеф с нескрываемым изумлением косился на туманное пятно, в которое превратился наш туланский гость, зато леди Сотофа почти обрадовалась.
— Все верно, — сказала она, усаживаясь на заднем сиденье рядом с призраком. — Так я и думала. Джуф, ты тут, пожалуй, поместишься, садись. Поехали, деточка.
«Деточка» — это у нас, надо понимать, я. Прошу любить и жаловать.
— Куда ехать-то? — проворчала я, обескураженная таким обращением.
— Как куда? К моей закадычной подружке Типе Брин. Улица… улица… Как называется улица, кто-нибудь помнит?
— Улица Трех Сирот, — подсказал призрак Трикки Лая.
— Точно. Спасибо, миленький, — проворковала Сотофа. — Такой хороший мальчик — и такой бестелесный, смотреть больно! Ничего, что-нибудь придумаем.
— То есть можно будет сделать меня человеком? — обрадовался тот.
— Насчет «сделать человеком» — не знаю. А вот с телом, надеюсь, выкрутимся как-нибудь, — отмахнулась она. — Но чуть позже. Сперва мне надо бы Типе в глаза поглядеть. Говорил мне Нуфлин: никого ничему не учи, пока в Орден не вступят. Надо было иногда его слушаться — для разнообразия…
— Так Типа была твоей ученицей? — сердито спросил Джуффин. — Вот уж не ожидал от тебя!
— Ну, «ученицей» — сильно громко сказано. Она очень талантливая девочка — по крайней мере, была. Но пришла ко мне поздновато. То есть фокусам всяким ее научить — не вопрос, но вот в башке порядок навести — это даже мне оказалось не по силам. То есть нет, я бы и с этим справилась, но при условии, что она оставалась бы при мне неотлучно. Я немного с нею повозилась, а потом сказала: или ты поступаешь в Орден, или на этом наши занятия завершатся.