Чудаки и дороги
Шрифт:
– В глаза смотреть! Явки, клички, пароли!
Бандит попытался в меня плюнуть, но, похоже, здесь попросту не знали таких слов.
– Кто тебе давал задания?
– Я вам ничего не скажу, можете меня убить!
Какой стойкий оловянный солдатик! Но, видать, у Ичила были свои соображения на это счёт. Помощники принесли фляжку, воткнули бандиту в глотку что-то наподобие воронки и влили ему в пасть вонючую бурду. Через три-четыре минуты глаза у него остекленели, а Ичил говорит мне:
– Можешь спрашивать.
–
Бандит бесцветным голосом начал бубнить:
– Задания давал человек с серебряной тамгой. Задания - сопровождать караван, иногда нападать на купцов, на которых покажут. Иногда сопровождать агитаторов.
– Приходил один человек с тамгой или разные?
– Два разных.
– Где вы размещались в городе?
– В доме второй жены казначея.
– Кто дал задание убить Кадыркула?
– Начальник городской стражи.
Бэргэн от таких слова аж подскочил на месте. Выглянул в коридор и рыкнул на своих бойцов. Да, коррупция проникла в ряды правоохранительных органов.
– У него есть серебряная бляха?
– Да.
– Кто рассказал про тайный ход?
– Начальник городской стражи.
– Где вы скрывались, после того, как убили Кадыркула?
– На рынке, на складах купцов.
– Куда вы водили караваны?
– Ус Хатын, Пять пальцев, Хотон Урях, Саман Кюель и в улусы.
– Что вы возили?
– Не знаю. Нам запрещено смотреть, что возят.
– Откуда брали товары?
– Со складов в Хотон Уряхе.
– Откуда там товары?
– Не знаю. Мы приходили и брали товар. Кто туда привозит, мы не знаем.
– Когда приходит человек с серебряной бляхой, он должен говорить специальные слова?
– Да.
– Какие?
– Нет ли у вас на продажу синие ковры.
– Что ты должен ответить?
– Для синих ковров ещё время не пришло.
– Куда ты отнёс золотую пыль, которая хранилась в доме второй жены Кадыркула?
– Отдал начальнику городской стражи.
– Зачем ты вступил в ряда людей, которые носят жёлтые повязки?
– Потому что мы боремся за свободу.
– Свободу от чего?
Мужик замычал, задёргался, глаза начали закатываться. Ичил поднёс к его носу дымящийся пучок травы. Бандит затих.
– Всё. Больше ничего не скажет. Он не может ответить на вопрос.
– Отнесите его в камеру, он нам понадобится позже, - дал команду Бэргэн.
Странное поведение подследственного, похоже на то, что описывал Тыгын. Есть над чем подумать. Бойцы притащили ещё одного из задержанных. Им оказался агитатор. Может это хоть чуть прояснит, что за дурдом тут творится. Его пока не на дыбу не поднимали, только связали руки и перекинули верёвку через блоки.
– Ну, что, орёл, сам будешь рассказывать или тебе руки сломать?
– спросил я
Помощник Ичила потянул верёвку вверх, чтобы дать понять задержанному, что с ним здесь церемониться не будут.
– Сам, сам. Я все расскажу!
Расскажет, конечно. Не факт, что добровольно.
– Рассказывай. Имей в виду, соврёшь - будет больно.
Ичил ткнул ему куда-то под ребра свою иглу.
– Соврёшь второй раз, будет ещё больнее!
Ичил ткнул ему шилом второй раз, но уже в другое место. Агитатор заверещал.
– Ну вот и достигли взаимопонимания. Скажи, зачем ты, такой молодой и красивый, связался с шайкой преступников?
– Мы не преступники. Мы боремся за народное счастье!
– с пафосом начал свои речи.
– Объясни мне, что такое народное счастье, я ведь тоже народ.
– Счастье народа - это свободный труд каждого на благо общества.
– Хорошо. Как вы боретесь? И с кем?
В голове у агитатора переклинило.
– Ичил, взбодри товарища.
Ичил ткнул агитатора ещё раз, видимо в нервный узел. Крови не видно.
– Не надо, я сам скажу. Я не знаю, с кем боремся, мы просто всегда так говорим. Так нас табаарыс комиссар учил.
Походу, у него в голове, как у иеговиста-проповедника, набор заученных шаблонов, шаг вправо, шаг влево - зависание.
– Рассказывай, в чем заключалась твоя работа.
– Надо ходить по улусам, аулам и кишлакам, объяснять людям, в чем несправедливость. Объяснять дехканам, что все тойоны и баи живут за их счет! Крестьяне, не разгибаясь, от зари до зари работают на своих полях и пастбищах, а кучка бездельников живёт за их счёт.
– Кто это бездельники?
– Баи, тойоны, шаманы. Которые ни разу в жизни не взяли в руки лопаты, а сладко едят и пьют!
– Ты тоже бездельник! Ладно, дальше.
– Создавать ячейка из недовольных. Тайно собираться и говорить про хорошее.
– Почему тайно?
– Чтобы наймиты тойонов раньше времени не всполошились.
– Сколько человек в ячейке?
Агитатор замялся.
– Немного. Иногда пять, иногда семь человек. В Хотон Уряхе двадцать.
Понятно. Не клеится у парней агитработа.
– Кто ездил в степь проводить агитацию?
– В степь другие ездили. Я только с дехканами работал.
Ко мне наклонился Бэргэн и прошептал на ухо:
– У нас тоже есть агитатор. Сегодня вечером его привезут из Урун Хая.
– Хорошо, я с ним хочу поговорить.
– Тебя наверное, комиссар уважает? Ты так хорошо всё рассказываешь, - решил я поиграть на его честолюбии и выяснить личные мотивы. Ну не верю я в души прекрасные порывы.
– Да, - самодовольно ответил революционер, - я теперь активист. Активисты после того, как возьмём власть, заберут себе дома тойонов и беев. Их лошадей и женщин!