Чудаки и зануды
Шрифт:
– Откуда это? – Исак так и вытаращил глаза от удивления.
– Это уж мое дело, – заверила я, хотя понятия не имела, где возьму этих злосчастных птиц.
В этот миг раздался жуткий трезвон – затарахтел старый будильник на столе. Пора было возвращаться в школу.
Наконец-то можно было затушить эти мерзкие сигареты.
Я не спешила возвращаться. Мне надо было пописать, а для этого – остаться одной.
Здорово все вышло! Только вот птицы не давали мне покоя. Кто меня за язык тянул!
Когда я пришла в спортзал, все уже переодевались. Голубок подпрыгивал на месте, чтобы разогреться. Он недовольно глянул в мою сторону.
– Марш переодеваться! – приказал он. – Нечего ковыряться, и так опоздал!
Где мне взять этих птиц? У кого одолжить? Уж коричневых-то мне нипочем не найти. Угораздило же Исака соврать, что они коричневые.
Я так была поглощена своими мыслями, что ничего вокруг не замечала и очнулась лишь от истошного визга. Вокруг метались полураздетые девчонки, размахивали штанами и майками, пытаясь хоть чем-нибудь прикрыться. Анна запустила в меня резиновым сапогом – мама дала их ей на случай дождя.
Только Катти сохраняла спокойствие. Она весело хихикала, глядя на меня, и от смеха груди у нее чуть-чуть подпрыгивали.
Сперва я не поняла, в чем дело. Чего они взбесились? От кого прячутся? А потом до меня дошло: я забрела в девчачью раздевалку. Напрочь забыла, что я мальчишка! Ну и влипла! Хорошо, хоть сама не успела раздеться!
– Проваливай! Проваливай, нахал! – завопила Фрида и натянула мне на голову трусы.
Я ничего не видела.
Кто-то вцепился мне в руку. Теперь-то Анна наверняка не промахнется, подумала я и с силой лягнула нападавшего.
– Отвяжись, а то пожалеешь! – прохрипела я.
Удар явно попал в цель. Послышался изумленный стон, явно не девчачий.
– Ты что, сбесился, чертенок! – рявкнул мужской голос.
Это был Голубок! Он поволок меня к двери, как мешок с песком. Трусы сбились вверх и болтались на макушке, словно панамка.
Учитель брезгливо поглядел на меня. Я совсем не была похожа на «настоящего парня».
– Ты у меня еще попляшешь! Будь уверен, Симон! – зловеще пообещал он и велел мне до конца урока сидеть в мальчишечьей раздевалке.
Какое наказание! Если б он только знал!
Я скорчившись сидела на скамейке, вдыхая острый запах пота и старых кроссовок. Наконец свисток Голубка прорезал гвалт, шум и топот в спортзале. Мальчишки кинулись в раздевалку, стаскивали потные спортивные костюмы и голышом бежали в душ. Я с любопытством поглядывала на члены, подпрыгивавшие у них между ног, словно сосиски или маленькие морковки.
Незаметно я запустила руку в штаны и пощупала ватный рулик – он был на месте.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Она объявилась неожиданно.
Я и ахнуть не успела, а она уже увязалась за мной, шла бесшумно и ловко, словно кошка на мягких лапках, желтые глаза озорно поблескивают, губки слегка выпячены.
– Можно немного пройтись с тобой?
Это была Катти!
Я молча кивнула. Что ни скажи – от нее все равно не отвяжешься.
А я-то надеялась, что самое страшное позади! Радостно, хоть и слегка фальшиво, насвистывала одну из тех мелодий, какие дедушка обычно играл на своей старой виолончели. Перед уходом я подготовилась к предстоящей ловле птиц: прикрыла окно в классе, а чтобы оно не распахнулось, запихала в щель свою разорванную контрольную.
В нашей округе у всех улиц птичьи названия – Синичья, Дроздовая, Совиная и дальше в том же духе. Я дошла до Кукушечьей, когда, откуда ни возьмись, появилась Катти – розовая тень с голубым пластиковым мешком, перекинутым через плечо, и наушниками, болтающимися на шее, словно стетоскоп. Она вцепилась в мою руку и обдала запахом фруктовой жвачки.
– Нам по пути, – заявила она, неопределенно махнув рукой.
Я только невразумительно хмыкнула.
Катти улыбнулась, показав острые зубки. Мне стало не по себе. В моем положении связываться с девчонками опаснее, чем с мальчишками. С девчонками я просто не знала, как себя вести. Я чувствовала, как грудь Катти прижимается к моему локтю, и лихорадочно соображала, как бы от нее отвязаться.
«Может, и впрямь чутье у девчонок развито лучше, чем у мальчишек, и они способны разнюхать то, о чем мальчишки в жизни не догадаются? – размышляла я. – Наверное, так и есть. Катти-то небось почуяла, что со мной что-то не так, что я лишь выдаю себя за мальчишку».
– А ты не такой, как другие ребята, – заметила Катти и посмотрела мне прямо в глаза.
Что верно, то верно. Все она поняла.
– Ну-у, – протянула я, чтобы не молчать.
– Какой-то ты другой, – не унималась она.
Я лишь промычала в ответ.
– Никак не пойму, в чем тут дело.
Я буркнула что-то невнятное, чувствуя себя круглой дурой.
– Я бы сказала, ты взрослее, – продолжала Катти. – Остальные еще совсем дети, кроме Исака, конечно. Но с ним не сладишь. Тот еще типчик. А ты словно более настоящий, чем другие. Понимаешь?
Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Это я-то настоящая! Да фальшивее не придумаешь! Я прижалась к Катти, чтобы она не заметила, как я опешила. Наши щеки соприкоснулись. Она, видимо, истолковала это по-своему, потому что вдруг обхватила меня за шею. Ее волосы упали мне на лицо и защекотали верхнюю губу – я невольно улыбнулась. Она с ухмылкой отвернулась. «Все же в вечном спектакле жизни мальчишкам надо играть мальчишек, а девчонкам – девчонок», – подумала я и почувствовала, что Катти теребит наклейку у меня на плече.