Чудаки живут на Востоке
Шрифт:
– Кокнулся, поди, твой племяш, – съехидничал Бедолагин.
– Полетай ты каждый день на такой фитюльке, небось тоже кокнешься.
– И никаких денег не надо, – миролюбиво заключил Топорков.
– Деньги всегда надо.
– Много у тебя их было?
– Бывало!
– Порастерял, значит, сберкнижки?
– До сберкнижки не доходило. Сам знаешь.
…Из самолета выкинули мешки с почтой. Потом он вырулил к началу полосы, потарахтел немного мотором и легко, почти без разбега оторвался.
– Улетел, – сказал Топорков. – Всего-то из-за одного пассажира приходил.
– У меня
13
Голова Я. Н. Беклемишева склонилась над «Экологией паразитирующих пресноводных». Вчера хитрющий, как сто цыганок, Баядера упек его в библиотеку выписывать из толстых томов все, что связано с именем Дж. Б. Гупера и еще пятнадцати таких же умных людей. Пока тетрадка лежала нетронутой, в голове Я. Н. Беклемишева бродили пустячные мысли, например: хотелось угадать, кто сидит напротив за уляпанным чернилами барьером. Из-за барьера высовывалась лишь зеленая макушка настольной лампы. Зеленые макушки торчали по всему залу, как квадратно-гнездовая посадка фантастических кактусов.
В дальнем конце зала светлело пустотой во всю стену зеркало. Зеленая россыпь кактусов уходила в нем в перспективу, в бесконечность.
Мысли перешли на «прану». Эта «прана» берется утром из форточного воздуха. Потом, не дай бог, перетеплить душ. Вытираться надо снизу вверх, в последнюю очередь массируя кончики волос. После кончиков волос надо подойти к зеркалу и несколько раз беззвучно крикнуть «ых». Пятилетняя дуреха Катька специально просыпается, чтобы посмотреть, как он это делает. Эта система, как уверяют, поможет ему стать настоящим научным работником. Не хуже Баядеры, официально выражаясь, доцента Мироненко.
А сзади, видимо, о том же шептались два студента: «…И вот, понял, если две недели подряд это делать, понял, то все экзамены будут как котлетку съесть, понял…»
«Пойду домой, – решил Славка. – Сейчас пойду домой, а завтра приду, сяду прямо к микроскопу. Пусть Баядера бесится, сколько влезет».
Он сдал «Экологию паразитирующих пресноводных» и с наслаждением сунул в карман пустую тетрадку. Девушка в регистратуре поставила ему в наказание штамп «12.00». В двенадцать дня из библиотеки уходят лишь патентованные бездельники.
14
По пустынным камням портала ветер гнал сухой листок. Троллейбусные провода качались в светлом небе. Мазнув по нему глазами, прошли две филологички. Славка понял, что они филологички потому, что услышал спор о «семантическом примитивизме Даля». На серой гранитной колонне карандашом были написаны стихи:
…
Миры вращаются в мирах…Планетная система картотек и фолиантовЛишь просто включена в огромный мир другой —Из дальних океанов, острововИ неизвестных мне космических гигантов.Дуреха Катя с соседским Аркашкой громко дразнили неизвестное лицо во втором подъезде. Когда Славка вошел, неизвестное лицо крикнуло сквозь дверную щель: «А мне папка гончий велосипед купил!» Увидев Славку, Катя притихла, но все-таки сказала достаточно громко: «И не бывает для детей гончих велосипедов». Вообще для пяти лет она была на редкость толковой девчонкой. Славка уже подымался по лестнице, когда она догнала его и крикнула:
– А к тебе дяденька приходил. Незнакомый.
Проходя мимо почтового ящика, Славка машинально выдернул задвижку. На пол упал ключ. Значит, мать уже ушла.
На тумбочке лежала написанная карандашом записка от матери. «Слава, к тебе приходил какой-то мужчина. Говорил, что тебе надо ехать к каким-то тайфунам. Еще рассказывал про лиственницы. Ничего не понимаю».
Славка покрутил записку. Лиственницы, тайфуны. Чепуха сплошная.
Он положил записку на тумбочку. Налил в чайник воды. Поставил чайник на плитку. Голова все-таки болела. Спираль начала тихо пощелкивать, нагреваясь.
«Верь в интуицию, если она настораживает», – неожиданно решил Славка. Он подошел к телефону. По голосу он узнал Миху Ступаря, ихтиолога из соседней лаборатории.
– Ты знаешь, что такое мир бризов и тайфунов?
– Так сейчас кругом миры. Мир фантастики, мир букинистов, мир искусства. Осталось узнать, где кончаются миры и начинается жизнь, – хладнокровнейшим голосом ответил Мила.
– А лиственницу знаешь?
– Хвойное дерево Лярикс. Подробнее в справочнике Мамушкина.
– Значит, ты ничего не знаешь, – вздохнул Славка. – Чернышев там?
– Ни, – сказал Миха. – У него доклад завтра. Думаешь, он?
– Что он?
– А ты о чем?
– Будь, – сказал Славка.
– Ага. Будь, – сказал Миха.
Они оба выжидательно молчали в трубку. У Михи были железные нервы. Славка отошел от телефона.
Голова все-таки болела. Славка поискал пирамидон, вздохнул, лег на диван и решил, что завтрашний разговор с Баядерой он начнет с недавно прочитанной статьи. Статья была о машинном реферировании. (То, чем меня заставляют заниматься второй год, сейчас великолепно делают машины.)
15
«…Высочайший эмоциональный взлет духовных сил, обусловленный глубоким чувством к любимой женщине, как объекту, олицетворяющему высшую гармонию мира, в том виде, как она представлялась художникам тех времен, дали нам множество поистине прекрасных произведений искусства… Данте и Лаура. Феерический взлет пожилого Гёте в результате любви к молодой девушке. Платоническая любовь Бальзака…»
Все было правильно. Страница 175-я книги В. Д. Авдехина «Процесс психотворчества в художественной литературе» положительно рекомендовала состояние влюбленности как стимул литературного творчества. Веня с облегчением закрыл книгу.
…Это произошло случайно. В тот самый раз, когда он старательно вживался в образ Семена Семеновича Крапотникова, Веня незаметно для себя пришел к выводу, что он просто-напросто прошляпил единственного достойного внимания человека.
Двухдневная гонка по следу привела Веню в норковый питомник. Приземистое сооружение вольеры и домик конторы стояли в узком распадке, закиданном предательски замаскированными камнями. Веня шел, спотыкаясь о камни, и чертыхался.