Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко)
Шрифт:
Им очень хотелось сказать Бараболе, что это же они сами вкапывали вчера эту «тайну», и еще немного — и Марусик, наверно, все-таки не утерпел бы…
Но… Бараболя то ли не заметил их пренебрежительных улыбок, то ли не принимал их во внимание.
— И знаете, для чего этот стол? — Бараболя понизил голос до шепота. — Для приема. Государственного!
Мальчишки снова переглянулись, но уже без улыбок.
— Что?
Бараболя победно глянул на них:
— Дело в том, что внучка деда Коцюбы выходит замуж…
Ребята захлопали глазами:
— Ну и что?
Теперь уже Бараболя свысока усмехался:
— А вы знаете за кого?
Он поманил их пальцем и, когда ребята склонили к нему, торжественно прошептал:
— За сына очень ответственного человека… из министерства…
Минуту все молчали, потом Журавль спросил:
— А ты откуда знаешь?
— Знаю… Мне Виталька Бобинец сказал. Он слышал, как его отец с бригадиром Бобешко об этом говорил. И председатель стол вот приказал поставить. Ведь из Киева приедут… Внучка, наверно, с женихом, и ответственный папа из министерства, и еще кто-нибудь. Одним словом, государственный прием!
Бараболя замолк и медленным взглядом обвел ребят. И как-то сразу скис. Наверно, он ждал от них иной реакции. Более восторженной, что ли. Ждал, что они будут охать, ахать и расспрашивать. А они молчали.
— Ну… ну, я побежал! Некогда мне, — махнул рукой и убежал.
— Спешит всему селу по секрету тайну открыть, — хмыкнул Сашка Цыган.
— Что-то мне не верится, — сказал Журавль.
— И мне, — сказал Марусик. — Бараболя такой болтун.
— А знаете что… Давайте у Тайфун Маруси спросим, — покраснел Журавль.
— О! Правильно! — Подхватил Марусик. — Она же говорила: «Подождите до завтра». А сегодня уже завтра.
— Идем! — решительно произнес Сашка Цыган.
Тайфун Маруся работала в звене свекловодов тетки Явдохи Чепурной.
Но когда ребята нашли в поле звено Чепурной, комсомольского секретаря среди девушек не увидели.
Тетка Явдоха подозрительно посмотрела на них и спросила:
— А зачем она вам?
Ребята смущено потупились.
— Да… надо, — туманно пояснил Сашка Цыган. — А где она?
Тетка Явдоха пожала плечами:
— Кто ее знает… Не вышла почему-то на работу.
— Может, заболела? — обеспокоенно спросил Журавль.
— Кто ее знает… — повторила тетка Явдоха. — Но странное дело, участок, на котором она должна сегодня работать, прополот. Как в сказке просто. Словно ночью какая-то фея за нее прополола.
Девушки-свекловоды, разогнув спины, лукаво поглядывали на ребят.
— Никак, на свидание к нашей Марусе пришли.
— По одиночке боязно, поэтому коллективом.
— Ишь, женихи!
— Ха-ха-ха!..
Кровь бросилась ребятам в лицо и они краснели, пока за пригорком не скрылись белые косынки свекловодов. Но в их головах еще долго звучал звонкий смех девушек.
Жила Тайфун Маруся в центре села, неподалеку от конторы правления колхоза.
Ее бабушка, баба Параска, высокая, статная, с красивым строгим лицом, была неразговорчивой.
— Не. Не знаю. Дома не ночевала, — отвернулась от ребят, словно это они были виноваты, что ее внучка не ночевала дома и неизвестно куда пропала.
Ребята шли по улице молча. Было чему удивляться. Исчезла Тайфун Маруся. Дома не ночевала. На работу не вышла. Хотя ее участок на поле кто-то прополол… Такое не каждый день случается.
— Может, ее все-таки Кащей украл? — попробовал пошутить Марусик. — А участок Баба Яга ночью прополола…
Но друзья не поддержали его шутливого тона.
Навстречу им шла Клава (та, которую они видели в липовой роще) и турист Сергей.
Клава, как это говорят, стреляла глазами — кокетничала страшно.
— А где вы в Киеве живете? Не секрет?
— Не секрет. В Голосеево, — сказал и почему-то улыбнулся мальчишкам, проходя мимо них.
— Вы пошутили?.. Я же знаю. Голосеево — это же лес. Вы пошутили. Вы меня рассмешили. Ха-ха-ха! Вот шутник! Ха-ха-ха! — Клава делано захохотала.
Сергей что-то ответил, но ребята уже не услышали. Клава снова захохотала.
— Уже на этого глаз положила, — презрительно скривился Сашка Цыган. — Вот!
— А что? Верняк. Киевская прописка, — со знанием дела сказал Марусик.
Журавль промолчал.
Ребята подходили к правлению.
В это время двери конторы правления раскрылись и на крыльцо одним за одним выскочили доярка Ганна Тертичная, потом комбайнер Мирон Кандыба, а за ним братья-механизаторы Затягайло (Иван, Павло и Александр). Все они чем-то взволнованы, озабочены.
Ганна Тертичная, красная как мак, что-то шептала себе под нос.
Мирон Кандыба на ходу чесал затылок. А братья-механизаторы переговаривались маловразумительными возгласами:
— Вот!
— Кино!
— Держи себя в руках!
И не успели ребята прийти в себя, как все пятеро исчезли.
— Что-то все-таки случилось… — округлил глаза Марусик.
— Похоже, — вздохнул Сашка Цыган.
— И куда она могла подеваться? — задумчиво произнес Журавль.
— Ну-ка, ребята, айда в Липки! Может, дед что-нибудь знает. Все же оно вокруг деда крутится. Должен он что-то знать. Айда! — Сашка Цыган махнул рукою, и ребята рванули в Липки.
Дед, как всегда, возился на пасеке, брел возле ульев, может, и без особой потребности, но не мог он сидеть сложив руки, такой уж у него был характер.