Чудеса в кастрюльке
Шрифт:
– Спать охота.
Когда я протянула мужику две розовые бумажки, он буркнул:
– С тебя полтинник.
– На двести договаривались.
– Ладно, стану я с бабы-одиночки рубли сшибать, на других доберу.
Потом он помог дотащить Олега до лифта, всунул моего мужа в кабину и вздохнул.
– Эх, бабы! Дуры вы! За фигом тебе алкоголик? О сыне подумай, идиотка!
Я молча ткнула пальцем в кнопку.
– О каком сыне надо думать? – неожиданно отозвался Олег.
Но я промолчала, Ванька
На следующий день утром я тщетно пыталась разобраться в Ямских улицах. Первая, вторая, третья… Про девятую никто из аборигенов даже не слышал. Все спрошенные только недоуменно пожимали плечами. Наконец одна женщина воскликнула:
– Милая, вы не туда приехали!
– Как это? – растерялась я. – Вот же они, Ямские улицы, одна за одной идут.
– Правильно, Ямские, а вам, очевидно, надо улицу Ямского Поля!
Я уставилась на бумажку, где был записан адрес. И правда! Улица Ямского Поля.
– Разве это не одно и то же?
– Нет, конечно, – засмеялась женщина, – все путают.
Пришлось опять возвращаться к метро и плутать уже в другом квартале. Наперекор всякой логике улочки шли не по порядку. Обнаружив нужную, я обрадовалась словно щенок, получивший печенье, но, как оказалось, зря. Теперь предстояло найти строение шесть. Ну почему бы не пронумеровать дома просто: девятнадцать, двадцать? К чему писать на табличках 18/1, 18/2? Наверное, специально, чтобы запутать людей.
Я бродила между совершенно одинаковыми пятиэтажными зданиями, построенными в начале двадцатого века. Сделав третий круг, нашла наконец дом.
Подъезд оказался открытым, лестница – грязной. Никакой надежды застать дома Таисию Федоровну не было. Часы показывали два, пожилая дама могла утопать в поликлинику или магазин.
Я позвонила в дверь. Тишина! Повторив попытку, я глянула на циферблат. Так, что делать? В пять часов я должна быть в издательстве со списком названий…
Вдруг дверь распахнулась.
– Вы ко мне? – весьма любезно спросила маленькая, опрятная старушка ростом чуть повыше таксы.
– Можно Таисию Федоровну?
– Проходите, голубушка, – улыбнулась хозяйка, – давно жду! Обещали-то к часу!
Поняв, что мать Ежи приняла меня за кого-то другого, я не стала разубеждать ее, а, сняв куртку и ботинки, отправилась в комнату.
– Вот, – показала дама на огромную люстру с хрустальными подвесками, – можете приступать, только аккуратно, если разобьете чего, так и останется дырка, теперь подобных светильников не делают, этот от моей матери остался. Ну да Елена Федоровна говорит, что вы аккуратная!
Я посмотрела на каскад висюлек и вздохнула.
– Уж извините, но я не мою люстры.
– Как же? – изумилась Таисия Федоровна. – Но моя сестра
– Я пришла совсем по другому вопросу.
– Какому?
Я замялась, с чего начать? Похоже, квартира тут большая. Может, Ляля спокойно спит в одной из комнат? Честно говоря, я очень надеялась найти девочку здесь. Как только узнала, что у Ежи жива мать, сразу поняла: кардиолог привез Ляльку сюда! Лучшего места для девочки ему не найти!
– Что случилось? – настаивала Таисия Федоровна.
– Я пришла узнать, как самочувствие Ляли…
– Кого?
– Лялечки.
– Это кто?
– Девочка, которая у вас живет. Вообще-то, ее зовут Ольга, но все обращаются к ней Ляля.
– У меня ребенок, тут? – изумилась Таисия Федоровна.
– Да, ее привел Ежи Варфоломеевич.
– Боже, какая глупость!
– Понимаю, он просил никому не рассказывать, но мне можно. Ася Бабкина тяжело заболела, и ей надо увидеть дочь!
– Ничего не понимаю, какая Ася? Что за дочь? Вот упорная тетка, не желает выдавать сына!
– Я все знаю! Ежи Варфоломеевич мне сам рассказал, где спрятана Ляля.
– Где?
– У вас!
– Бред! Никого здесь нет!
– Можно посмотреть комнаты?
– Вы с ума сошли! – взвилась Таисия Федоровна. – Нельзя, конечно, еще чего!
Ага, не пускает внутрь, значит, Лялька точно спрятана там!
Таисия Федоровна схватила трубку и принялась накручивать диск допотопного телефонного аппарата.
– Вы куда звоните? – насторожилась я. Не хватало только, чтобы сейчас сюда прибыла милиция и сволокла меня в обезьянник.
– Ежи, естественно, – буркнула Таисия Федоровна.
– Он же умер, – глупо ляпнула я. Трубка выскочила из рук пожилой дамы и закачалась на витом шнуре.
– Умер? – слабым голосом спросила она, опускаясь на странное, крохотное креслице без спинки, но с двумя подлокотниками. – Умер?
Я перепугалась. Неужели никто не сообщил матери о смерти сына?
– Боже мой, – всхлипнула Таисия Федоровна и, закрыв лицо руками… захохотала.
Поняв, что у дамы началась истерика, я бестолково засуетилась вокруг нее. Сбегала по кишкообразному коридору в кухню, притащила воды и спросила:
– У вас есть сердечные капли? Таисия Федоровна убрала от лица руки и уставилась на меня совершенно счастливыми глазами.
– Вы уверены, что Ежи скончался?
– Да, – осторожно ответила я.
– Совсем?
– Ну, в общем…
– Окончательно?
– Похоже на то.
– Какое счастье!!!
Я чуть не упала от неожиданности. Так, теперь у бедолаги от шока начался реактивный психоз! Таи-сия Федоровна вскочила, подлетела к буфету, вытащила вафельный торт, бутылку ликера, рюмки и воскликнула: