Чудеса в решете. Сказки для детей школьного возраста
Шрифт:
Бабушка Зефира уже давно на полке прикорнула и десятый сон видит. А Рамир как пятую порцию одолел, почувствовал, что щеки у него надулись, живот стал, как воздушный шар, руки вверх потянулись. И поплыл он по проходу к дверям, вывернул наружу и поднялся по воздуху к небу, как дирижабль.
Паровоз испуганно закричал и помчался изо всех сил от такого чудовища. А Рамиру хорошо, плывет над землей, с любопытством озирается, сосенки по макушкам кроссовкой задевает, деревеньки разглядывает.
Взрослые люди голову задирают, промеж собой мальчишку осуждают: «Небось, не спросясь родителей улетел один, неведомо куда, сорванец этакий!» Мальчишки за ним бегут, от зависти или от загара прямо все черные. Кричат Рамиру: «Эй, пацан, ты на чем летаешь, на бензине или на рапсе? А можа на газировке или на пепси-коле такой подъем берут?»
А он так гордо им со своей высоты отвечает: «Не, это я на Ролтоне, пять штук зарядил – и оторвался, теперь могу всю Землю кругом облететь!»
Поравнялся с ним Аист, смотрит с любопытством и приговаривает: «Нам, аистам, конечно, положено детей родителям доставлять, но ты уж больно велик, я таких младенцев еще не видывал».
– Какой я тебе младенец, – отвечает ему Рамир с гордостью, – я – богатырь! И родителям меня доставлять не надо. Я теперь в большое путешествие отправлюсь.
Аист не стал спорить, пожелал ему счастливого пути и в свое гнездо вернулся. Поравнялся с Рамиром почтовый Голубь, поздоровался вежливо и спросил:
– Ты кто, тоже почтарь? У тебя послание тоже к ножке привязано?
– Какое еще послание, – отмахнулся от него Рамир, – я сам по себе, свет решил повидать.
Голубь тут же к нему всякий интерес потерял, взмыл в высоту и был таков.
Ветер переменился, понесло Рамира к лесу. Тут к нему целая стая сорок привязалась. Галдят на все голоса: «Кто таков, зачем поднялся, на кого охотишься, мух или комаров ловишь?»
Рамир на них прикрикнул, и они врассыпную разлетелись. Ветер крепчает, тучки мимо быстрее пролетать стали, и вдруг Рамир подумал, что вот этак, без руля и паруса, его занесет, черт знает куда. Может, даже на снежную гору Эльбрус, про которую бабушка Зефира ему рассказывала. Где она теперь, бабушка, поезда даже не видно…
От этих нехороших мыслей совсем пал духом Рамир – и сразу пошел на снижение. Врезался в кусты сирени возле небольшого магазинчика, знаете, из тех, в которых все на свете продают, и гвозди, и одеколон, и чипсы, и даже зеркала. Побежал Рамир прямо в этот магазинчик, спрашивает у продавщицы:
– Тетенька, у вас лапша Ролтон есть? Мне надо дозаправиться, чтобы поезд догнать и бабушку найти.
– Ах ты, маленький насмешник, какой тебе Ролтон, у меня его пять ящиков было, а сегодня, вот только что, налетели пацаны, все подчистую расхватали. Сейчас лежат по кроватям кверху пузом – стонут. А мамки их на меня ворчат. Что это у вас за игра такая? Ну-ка, давай сюда ухо, надеру!
Рамир мигом метнулся к дверям, а там стоит большое зеркало для продажи и выглядывает оттуда на него давешний старичок со станции. И лукаво так ему подмигивает, мол, ловко мы с тобой над этой публикой подшутили, вряд ли кто еще так классно на лапше Ролтон в небеса поднимется!
Ловко-то ловко, а бабушку догонять Рамиру уже пришлось через милицию. Попало ему и от бабушки Зефиры, и от мамы. За то, что самовольничает, и от поезда отстает. Видеть с той поры он эти стаканчики с лапшой не может! Решил силу богатырскую на тренажере накачивать…
Шутка Терпсихоры
Распрекрасным ранним утром, когда школяры уже лежат на партах, досматривая сны, а бодрые старушонки во весь опор несутся в бассейн и к своим тренажерам, Илья шагал широкой поступью на соревнования по спортивному рок-н-ролу. Весенний свежий воздух кружил голову и в ней вертелись крутые и даже несколько завиральные идеи.
– А вот возьму в самом финале композиции Алину подальше отброшу, а сам сделаю на одной ноге 33 фуэте, то-то судьи остолбенеют! На одном месте, на одной ноге, вот чтоб мне провалится, – горячились в голове Ильюхи сумасшедшие планы.
– Ну, заметано, так тому и быть, – вдруг услышал он насмешливый женский голос. Огляделся недоверчиво (ведь думал-то он про себя, кто мог подслушать!) и увидел на скамье совсем рядом по курсу изящную, но при этом крепко сложенную красавицу. Она посмотрела на него в упор и тут же отвернулась, словно не она произнесла это самое вульгарное "заметано", вмешавшись в чужие мысли. Илья отвернулся и, ускорив шаг, прошел мимо, решив про себя, что поддерживать диалог с незнакомой дамой в таких обстоятельствах ....как-то неприлично.
Ну, так вот что произошло дальше. Тренер как всегда нудил и накручивал, Алинка, вытаращив глаза, подхалимски ему кивала, а Илья, безучастно отвернувшись, наблюдал за выступлением ближайших соперников. Прыжки, растяжки, поддержки…Никаких фуэте! Что вам тут, балет что ли?!
А вот и наш выход. Подтянулись, взялись за руки – и понеслись!.. Все шло как по маслу, а в финале словно черт Илью под руку толкнул: высоко подбросив Алину, он задал ей такую траекторию, что она словно снаряд из катапульты улетела куда-то в публику (как потом выяснилось – прямиком на руки своих родителей). А сам на последних музыкальных аккордах, расставив широко руки и отставив одну ногу, на правой вдруг начал стремительно раскручиваться. Судьи от изумления дружно поднялись на ноги, а публика так же дружно сказала: "А-А-А!.."
От стремительного вращения сцена сначала задымилась, потом взвился огненный столб и в этом пламени Илья-волчок ввинтился, как бурав, в земной шар. Скорость все нарастала, и, сопровождаемый воющим звуком, он летел в полной темноте без единой мысли в голове и даже без испуга.
Долго ли коротко летел наш волчок, только стало вокруг как-то посветлее, словно узкий тоннель под землей обозначился. Потом он расширился, Илья на лету успел заметить какие-то то ли утесы, то ли строения всех цветов радуги и вдруг на полной скорости врезался в ряд этих утесов и, круша их, наконец, замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Разумеется, перед глазами после такого полета все вертелось и плыло как в тумане, пришлось даже шлепнуться и опереться руками обо что– то острое. Илья помотал головой и пробормотал: "Ничего себе, полет, куда это меня занесло, что за тридевятое царство?"