Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями
Шрифт:
Это были луга, покрытые едва пробивающейся травой, и только что распаханные поля.
Поля сменялись тёмными лесами, леса озёрами, озёра снова полями, а гуси всё летели и летели.
Нильс совсем приуныл.
«Чего доброго, они и в самом деле занесут меня в Лапландию!» – подумал он.
– Мартин! Мартин! – крикнул он гусю. – Поворачивай домой! Хватит, налетались!
Но Мартин ничего не ответил.
Тогда Нильс изо всей силы пришпорил его своими деревянными башмачками.
Мартин чуть-чуть повернул голову и прошипел:
– Слушай, ты! Сиди смирно, а не
Пришлось сидеть смирно.
2
Весь день белый гусь Мартин летел вровень со всей стаей, будто он никогда и не был домашним гусем, будто он всю жизнь только и делал, что летал.
«И откуда у него такая прыть взялась?» – удивлялся Нильс.
Но к вечеру Мартин всё-таки стал сдавать. Теперь-то всякому было видно, что летает он без году один день: то вдруг отстанет, то вырвется вперёд, то как будто провалится в яму, то словно подскочит вверх.
И дикие гуси тоже увидели это.
– Акка Кнебекайзе! Акка Кнебекайзе! – закричали они.
– Что вам от меня нужно? – крикнула гусыня, летевшая впереди всех.
– Белый отстаёт!
– Он должен знать, что летать быстро легче, чем летать медленно! – крикнула гусыня, даже не обернувшись.
Мартин пытался сильнее и чаще взмахивать крыльями, но усталые крылья отяжелели и больше не слушались его.
– Акка! Акка Кнебекайзе!
– Что вам ещё от меня нужно?
– Белый не может лететь так высоко!
– Он должен знать, что летать высоко легче, чем летать низко!
Бедный Мартин напряг последние силы и взлетел как только мог выше. Но тут у него перехватило дыхание, и крылья совсем ослабели.
– Акка Кнебекайзе! Белый падает!
– Кто не может лететь, как мы, пусть сидит дома, скажите это белому! – крикнула Акка, не замедляя полёта.
– И верно, лучше бы нам сидеть дома, – прошептал Нильс и покрепче уцепился за шею Мартина.
Мартин, как подстреленный, падал вниз.
Счастье ещё, что внизу им подвернулась какая-то тощая ветла. Мартин зацепился за верхушку дерева и застрял среди веток.
Так они и сидели на ветле.
Крылья у Мартина обвисли, шея болталась, как тряпка, он громко дышал, широко разевая клюв, точно хотел захватить побольше воздуха.
Нильсу стало жалко Мартина. Он даже попробовал его утешить.
– Милый Мартин, – сказал Нильс ласково, – не печалься, что они тебя бросили. Ну посуди сам: куда тебе с ними тягаться? Вот
Но это было плохое утешение. Как?! Сдаться в самом начале пути? Нет, ни за что!
– Ты уж лучше не суйся со своими советами, – прошипел Мартин. – Придержи язык!
И он с такой яростью замахал крыльями, что сразу же поднялся высоко вверх и скоро догнал стаю.
На его счастье, уже наступал вечер.
На землю легли чёрные тени: с озера, над которым летели дикие гуси, потянулся густой туман.
Стая Акки Кнебекайзе спустилась на ночёвку.
3
Чуть только гуси коснулись прибрежной полоски земли, они сразу полезли в воду. На берегу остались только гусь Мартин и Нильс.
Как с ледяной горки, Нильс съехал со скользкой спины Мартина. Наконец-то он на земле! Он расправил затёкшие руки и ноги и поглядел по сторонам.
Место было пустынное. К самому озеру чёрной стеной подступали высокие ели. Из тёмной глубины леса слышалось какое-то потрескивание и шуршание. Всюду снег уже растаял, а здесь, у корявых разросшихся корней, снег всё ещё лежал плотным толстым слоем. Можно было подумать, что ели ни за что не хотят расстаться с зимой.
Нильсу стало не по себе.
Как далеко они залетели! Теперь, если Мартин даже захочет вернуться, им всё равно не найти дороги домой… А всё-таки Мартин молодец!.. Да где же он?
– Мартин! Мартин! – позвал Нильс.
Никто не ответил. Нильс растерянно оглянулся.
Бедный Мартин! Он лежал, как мёртвый, распластав по земле крылья и вытянув шею. Глаза его были подёрнуты мутной плёнкой.
Нильс испугался.
– Милый гусь Мартин, – сказал Нильс, наклонившись к нему, – выпей глоток воды! Ты увидишь, тебе сразу станет лучше.
Но гусь не шевелился.
Тогда Нильс схватил его обеими руками за шею и потащил к воде.
Это было нелёгкое дело. Гусь был самый лучший в их хозяйстве, и мать раскормила его на славу. А Нильса сейчас едва от земли видно. Но всё-таки он дотащил Мартина до самого озера и сунул его головой прямо в студёную воду.
Мартин сразу ожил. Он открыл глаза, глотнул разок-другой и с трудом встал на лапы. С минуту он постоял, шатаясь из стороны в сторону, потом залез в озеро и медленно поплыл между льдинами. То и дело он погружал клюв в воду, а потом, запрокинув голову, жадно глотал водоросли.
«Ему-то хорошо, – с завистью подумал Нильс, – а ведь я тоже с утра ничего не ел».
И Нильсу сразу так захотелось есть, что у него даже засосало под ложечкой.
В это время Мартин подплыл к берегу. В клюве у него была зажата серебристая рыбка. Он положил рыбку перед Нильсом и сказал:
– Дома мы не были с тобой друзьями. Но ты помог мне в беде, и я хочу отблагодарить тебя.
Нильс никогда ещё не пробовал сырой рыбы. Но что делать, надо привыкать! Другого ужина не получишь.