Чудесный переплет. Часть 2
Шрифт:
— Да запросто, — охотно согласился тот.
Я продолжила путь на руках Матвея, но «землетрясение» не прекратилось. В добавок ко всему меня затошнило.
— Матвей, остановись, пожалуйста, — сдавшись наконец, попросила я. — Меня тошнит, сейчас вывернет.
Мужчина послушно остановился и опустил меня на мох у дороги. Лишь только движение прекратилось, как я снова почувствовала себя хорошо, да не просто хорошо, а великолепно. Ничего не понимаю.
«Попробуй сделать пару шагов в сторону горы», — задумчиво протянул внутренний голос.
— Последняя попытка, — упрямо сдвинув брови, сказала я и ухватилась
Я поднялась с земли и вместе с ним неуверенно шагнула вперёд — «землетрясение» тотчас возобновилось и, едва удержавшись на ногах, я быстро опустилась обратно на мох. Тело покрылось «гусиной кожей».
— Мальчики, — испуганно прошептала я ребятам, внимательно следившим за моим экспериментом, — мне нельзя идти к горе, я чувствую. Когда не двигаюсь — чувствую себя великолепно, лишь только продолжаю движение в стороны горы — мне плохо.
Какое–то время мужчины задумчиво смотрели на меня.
— Хорошо, — решительно сказал Иван, прерывая затянувшееся молчание. — Нельзя, так нельзя. До горы всего метров тридцать осталось, совсем не хочется обратно топать. Мы с Мотом быстро на неё слазим и вернёмся, а ты здесь посиди. Местность хорошо просматривается, так что ничего плохого с тобой случиться не может, а мы поглядывать будем.
— Конечно, — охотно согласилась я, виновато улыбнувшись.
— Если снова почувствуешь себя плохо — кричи, мы тут же вернёмся, — напоследок сказал Иван, и мужчины поспешно зашагали к горе.
Я резко повернула голову влево — мне показалось, что за деревом мелькнула чья–то тень. Разумеется, никого: за стволом подобной сосны обычному человеку спрятаться крайне проблематично. И снова движение, теперь уже справа, и снова — никого. А может, это охрана? Почему бы, собственно, ей не оказаться в моём сне? И всё же на душе было очень неспокойно. Может, позвать ребят? Но они уже практически у подножья горы, да и что я им скажу…
Ветер усилился. Покоряясь его воле, вершины могучих сосен, поскрипывая, раскачивались из стороны в сторону. Создавалось впечатление, будто они переговаривались между собой. Я словно слышала их шёпот. «Не–е–ет…» — слышалось мне. Я энергично тряхнула головой и завертела ею во все стороны. И опять мне привиделись тени, но на этот раз много теней. Одни из них блуждали вокруг деревьев, другие летали, едва не натыкаясь друг на друга. «Не–е–ет…» — снова послышалось мне. Я почувствовала, как волосы на моей голове зашевелились, трясущиеся руки вцепились в мох.
Тем временем ребята добрались до горы и, не утруждаясь поиском тропинки, принялись карабкаться наверх по крутому песчаному склону. В тот же миг с десяток теней, доселе блуждавших между деревьями, взмыли в воздух, присоединяясь к своим летающим собратьям, образуя гигантский копошащийся тёмно–серый сгусток. Этот сгусток в мгновение ока достиг ничего не подозревавших ребят и закружил над их головами.
— Не–е–ет!!! — услышала я десятки разозлённых голосов, шедших из сгустка.
А ребята продолжали беспечно карабкаться по склону. Похоже, всё, что происходило над их головами, было видно и слышно только мне. Внезапно некая неведомая, неосязаемая сила подхватила меня под руки и с силой швырнула вперёд, словно кто–то выстрелил мне в спину из гигантской рогатки потоком сжатого воздуха. Выставив руки вперёд, я упала на четвереньки.
— Ре–бя–та… — сдавленным от ужаса, спотыкающимся голосом промямлила я и быстро поползла на четвереньках в сторону горы. Меня больше не волновало ни предстоящее «землетрясение», ни тошнота: охваченное паникой сознание толкало тело вперёд. Странно, но ожидаемых неприятных ощущений так и не возникло и, на миг включившись, сознание заставило меня вскочить и со всех ног рвануть к ребятам.
— Ос–с–станови и–и–х-х-х! — услышала я за своей спиной.
От неожиданности я громко вскрикнула и, на бегу обернувшись, увидела серую тень, плывущую всего в метре от меня. Панический ужас ударил в моё тело, подобно разряду электрического тока высокого напряжения. Руки и ноги внезапно парализовало, и на полном ходу я рухнула на дорогу, больно ударившись о землю головой. Перед глазами повисла сплошная чёрная пелена, сознание отключилось.
«Ос–с–станови-и их–х–х!» — раздалось в моей голове.
«Нет, пожалуйста, только не сейчас! — умоляюще, чуть не плача, залепетал внутренний голос. — Слышишь? Прошу, соберись! Не теряй сознание! Останови ребят, умоляю тебя!!! Это не тебе нельзя на гору, а… им!»
В голове что–то лязгнуло, как будто кто–то у меня над ухом повернул в замочной скважине большой железный ключ. Глаза мгновенно открылись и… тотчас округлились от изумления: передо мной слабо колыхались на ветру знакомые стенки шатра, а чуть дальше, за узкой полосой пляжа, лениво омывалось лёгкими волнами, спасаясь от жарящего солнца, Аравийское море…
Полосатая змея
Уф–ф–ф… Вот и конец очередному кошмарному сну, слава тебе господи. Нет, нужно заканчивать спать на жаре — ни к чему хорошему это не приведёт. Голова гудела так, словно на ней медведь потоптался. Я бросила взгляд на Телара — спит. Рассказать ему сон или не стоит? Хм, пожалуй, не стоит, иначе он персонального психиатра ко мне приставит. И вообще, нельзя концентрироваться на негативе, нужно всегда стараться выбрасывать из памяти всё плохое как можно скорее, и нет ничего проще, чем заставить себя забыть кошмарный сон.
Раздался звонок мобильного. Телар тотчас проснулся, схватил трубку и что–то быстро в неё заговорил, но заметив, что я не сплю, вышел из шатра и продолжил разговор на некотором удалении от него. Вот и славно: мне необходима как минимум одна минута, чтобы вернуть вытаращенные после страшного сна глаза к их естественному размеру и положению.
Вскоре Телар вернулся и, подмигнув, принялся неторопливо натягивать джинсы. Отдохнувший и посвежевший, он выглядел потрясающе.
— Пообедаем? — просто и весело сказал Телар, легко разместив стол между лежаками, и подставляя к нему стулья. — Умираю — есть хочу. Тебе что заказать?
Судя по всему, было больше часа дня, поскольку мой желудок, привыкший к чёткому расписанию на работе, уже начал проявлять недовольство.
— Пусть будут снова креветки, — подумав, сказала я и сглотнула слюну. — Обожаю их до безумия. Только на этот раз пусть приготовят их под каким–нибудь местным соусом, но с минимумом специй. И картофель фри.
Я слышала, будто в Индии пища очень острая и не хотела шокировать непривычной едой желудок, опасаясь с его стороны вполне объяснимого бунта.