Чудесный сад
Шрифт:
Бай пялил на всё это глаза, а Алдакен подхватил его под руку, будто любимого родича, усадил на почётное место, собственной горстью вложил ему в рот бешбармак.
Прожорливый бай как накинулся на еду, так и дышать перестал, а нарядная хозяйка, стоя по обычаю от гостя по левую руку, всё подкладывала угощения и повторяла:
— Кушайте, кушайте, Карынбай-ага!
Набив кишки до отказа, бай подобрел. Он опёрся локтем на подушку и, осклабившись, пропыхтел:
— Медовые руки у твоей жены, Алдакен! Ублажила душу. Сроду так не наедался. Ради щедрого угощения пусть будет забыта наша размолвка,
Жена Алдара улыбнулась, скрылась на миг за пологом и вынесла оттуда зайца.
— Вот кто принёс мне радостную весть о драгоценном госте! — И она стала нежно гладить зайчишку.
Бай изменился в лице.
— Мне нужно с тобой поговорить, Алдакен! Выйдем за дверь.
Когда они остались вдвоём, как говорится, рот ко рту, бай примирительно взял Алдара-Косе за руку.
— Вижу, что был неправ в споре с тобой, Алдар-Косе. Прости меня. Хорош был обед твоей жены, но твой учёный заяц ещё лучше. Однако признайся по чести, Алдакен, не слишком ли большая роскошь для такого бедняка, как ты, иметь учёного зайца?
— Пожалуй, что так, — вздохнул Алдар-Косе. — Юрта богатея выдержит бурю, юрте нищего и дождевая капля тяжела. Я понял твой намёк, бай, и готов уступить тебе зайца: раз он приглянулся тебе, забирай его, хвастайся зайцем перед своими друзьями и недругами. Но что я получу взамен? Дашь сотню баранов?
Бай почернел, как закопчённый казан.
— Не слишком ли дорого, Алдакен?
— Не хочешь — не надо… — И Алдар отвернулся в сторону.
Бай покряхтел и согласился.
На следующий день он пригнал Алдару-Косе отару — сто овец, и Алдар торжественно вручил ему зайца.
— Служи своему новому хозяину, как мне служил! — сказал он с дрожью в голосе и поцеловал зайца.
А ещё через два дня разъярённый Карынбай вломился с бранью в юрту Алдара-Косе и схватил его за ворот:
— Мошенник! Отдавай назад, что взял за своего паршивого зайца! Не отдашь — худо будет!
— Спокойней, спокойней, любезный бай! Что с тобой? — увернулся Алдакен. — Не ужалила ли тебя змея? Расскажи толком, что случилось?
— А то случилось, что ты, злодей, надул меня, да ещё и ославил на всю степь. Выехал я на охоту с двенадцатью знатными баями. И зайца прихватил в мешке. Стали баи похваляться — кто конём, кто ружьём, кто беркутом… Тут я вытащил из мешка зайца и сказал, что ни у кого из них нет и не будет такого дива. «Мой заяц, говорю, исполняет любой мой приказ». Не поверили баи. Побились мы об заклад. Тогда я приказываю зайцу: «Беги ко мне в аул, скажи, чтобы жена всё приготовила к тою, — еду, мол, с двенадцатью друзьями, прибудем к вечеру». Ускакал заяц, а мы, погонявшись ещё немного за зверьём, повернули к аулу, голодные, как шакалы. «Скорей бы доехать!» — погоняют коней гости. «Потерпите немного, говорю, ждёт вас добрая еда, учёный заяц знает своё дело». Приезжаем: в юрте грязь, беспорядок и очаг холодный. Я к жене: «Почему не готов обед на всех гостей, как я велел?» У жены глаза на лоб: «Когда ты велел? Приснилось тебе, что ли?» — «Разве учёный заяц тебе ничего не сказал?» — «Какой заяц? Опомнись!..» — «Так, значит, учёный заяц не прибегал к тебе?» А жена: «Люди добрые, держите его, бай с ума спятил!» — да бежать от меня. А гости держатся за животы, покатываются со смеху, про голод забыли. «Ай да Карынбай, — тычут пальцами, — подивил-таки ты нас своим учёным зайцем!..» Видишь, что ты натворил, бездельник? Теперь мне проходу из-за тебя не будет. Отдавай моё добро, плут, а за обман ты ещё мне ответишь!
— Бай, дорогой мой, — сердечно сказал Алдар, — клянусь жизнью, сочувствую тебе от души. Но ты, видимо, сам виноват в своей неудаче. Скажи, давал ли ты зайцу по утрам аспан-жапрак-траву?
— Аспан-жапрак? — поперхнулся бай. — Разве нужно было ему давать аспан-жапрак?
— А как же! Ведь и последнему дураку известно, что без этой травы учёные зайцы дня прожить не могут. Ты обидел бедное животное, оно и убежало от тебя.
— Так я же не знал, что ему нужен аспан-жапрак! — гаркнул бай.
— Тс-с! — прикрыл ему рот Алдакен. — Никому не признавайся в этом! Выходит, ты глупее последнего дурака. А что, как об этом проведают твои знатные дружки!
Бай прорычал что-то, плюнул и выкатился из юрты.
До вечера хохотали Алдар-Косе с женой.
А вечером, когда над степью блеснул молодой месяц, они отогнали отару тому бедолаге, которого обездолил безжалостный Карынбай.
Как Алдар-Косе вылечил бая
Проезжал Алдар-Косе по горному джайляу, поглядывал по сторонам: где бы ему закусить с дороги. Видит: расползлась, колыхаясь, меж двух холмов отара овец голов с тысячу, а при ней один-единственный пастух — старикашка в каком-то грязном рванье.
Спустился Алдар по склону.
— Чьих овец пасёшь, отец мой?
— Чьих бы ни пас, тебе какое дело, — недружелюбно пробурчал пастух.
— Напрасно сердишься, почтенный, я ведь по-хорошему тебя спросил. Жалко стало твоей старости. Не шуточки — в одиночку стеречь такое стадо. Без сердца человек твой бай, чтоб его юрта лишилась хозяина!
Старик ещё больше озлился.
— Отсохни твой язык за такие слова! Какой такой бай? Нет надо мной бая. Я сам бай!
— Вот оно как! — присвистнул Алдар. — Что ж, всякое в жизни бывает. Бывает, что жадная собака отбивает кость у голодной. А всё же не пойму, отчего бы тебе при таком достатке не нанять пастухов.
— Пастухов кормить надо, не знаешь, что ли?
— Что верно, то верно, — согласился Алдар, — у сытого коня — восемь ног… Так зато с пастухами поспокойнее бы тебе жилось. Погоняться за овцами в твои-то годы, так и захворать недолго.
— Захворать, захворать… — передразнил бай. — Я уже давно хвораю.
— Чем же, отец мой? — наклонился с седла Алдар-Косе.
Старик снял тымак.
— Видишь? Всю лысину обсели болячки. От зуда терпенья нет. Чем сильней скребёшься, тем злее чешется…
Алдар сочувственно покачал головой.
— Ой, плохо, плохо, бай-аке!.. Лечиться нужно.
Старика так и передёрнуло.
— Лечиться нужно — платить нужно. Жулики лекари даром тебе и камчу не подадут. Повадились было ездить ко мне, ловкачи. Один за врачеванье требует верблюда, другой — скакуна, третий — целый табун… Всех прогнал. Чем такие убытки, уж лучше пусть пропадает голова.