Чудесный сад
Шрифт:
А наутро является к баю Малик и без слов ставит перед ним его резной ларец.
Бай онемел на мгновение. Как шальной, кинулся он к ларцу, отомкнул замок, открыл крышку: ларец до краёв был полон денег. Дрожащими руками стал бай пересчитывать монеты: все деньги были целы.
— Малик, душа моя, — всхлипывал от радости бай, — ты вернул мне жизнь! Бери дочь! Уж так и быть. Но не рассчитывай на приданое. Ничего не получишь. Могу отдать тебе только свою сабызги. Хорошая дудка! Свисти, сколько хочешь. Живи весело. А мне
Вот как Малик женился на байской дочери. И до конца своих дней бай не узнал, каким образом попал в руки джигита его ларец. Ну, а мы-то с вами это хорошо знаем.
Как Алдар-Косе променял драный чапан на лисью шубу
Мороз да ветер, метель да бураны — настал свирепый месяц хют — февраль.
Издавна известно: «Хют пришёл — джут пришёл». Горе в стужу скоту, горе и бедному люду; плохо в непогоду под кровлей зимовки, куда как хуже в голой степи.
В лютую вьюгу — гривы коня с седла не видать — тащился Алдар-Косе на убогой клячонке по сыпучим снегам. Вязнет лошадка в сугробах, то и дело падает на колени, погоняй её, не погоняй — быстрее не пойдёт.
Одёжка на Алдаре такая: рваная шапка на голове, рваный чапан на плечах, на ногах ветхие байпаки. Совсем окоченел, бедняга, ёжится, жмётся, дует в ладони, клянёт и холод и дорогу, а всё же духом не падает.
«Нет надежды на счастливый случай только у покойника», — думает Алдакен.
Едва он так подумал, ветер разорвал перед ним снежный полог и стало видно: едет степью наперерез какой-то человек. Бойко идёт по стылым увалам конь под всадником. Значит, добрый это конь. А у кого же быть такому коню, если не у бая. Повеселел Алдакен:
«Вот он, счастливый случай. Волка никто не гонит в капкан, сам лезет».
Сдвинул он лихо шапчонку на затылок, распахнул на груди чапан и, кинув поводья, точно вовсе и не торопится, затянул, что было голоса, песню.
Всадники съехались. Алдар мигом определил, что не ошибся в догадке: на сытом холёном аргамаке в пышной лисьей шубе колыхался грузный, пузатый бай.
— Что горланишь? — придержал бай коня. — Одурел от холода, что ли?
— А мне вовсе не холодно, — весело отвечал Алдар-Косе. — По правде говоря, я даже рад свежему ветерку. Без него меня окончательно сморила бы жара.
— Перестань болтать чепуху!.. — оборвал бай. — У меня вон какая шуба, и то я промёрз до самых костей. Неужто твои лохмотья греют лучше, чем лисий мех?
— Добрый человек, — снисходительно улыбнулся Алдар, — ты, возможно, и не глуп от природы, да наверняка не богат опытом. Разве ты не догадался, какой у меня чапан?
— Какой ещё нужен опыт, — огрызнулся бай, — чтобы сразу сказать: в твоём чапане было бы двести дыр, когда б не было на нём сотни заплаток.
— Ах, какие безрассудные слова ты говоришь, мой бай! — осуждающе прищурился Алдар. — Для тёмного человека весь мир тёмен. Ты заметил в моём чапане множество прорех, да не сообразил того, что в них, в прорехах этих, кроется волшебная сила. Чапан мой не простой, это заколдованный чапан. Ветер и холод мне нипочём: влетят в одну дырку — и тут же вылетают в другую. И мне в моём бесценном чапане в любую стужу теплее, чем летним днём.
Бай слушал и всё шире разевал рот.
«Вот так чапан! — позавидовал он. — Как бы его выманить у этого простака…»
«Хороша твоя шуба, бай, — тем временем размышлял Алдар-Косе, — да не удержаться ей на твоих плечах, как не держится вода в дырявом ведре».
Помолчал, пошмыгал синим носом бай и вдруг предложил:
— Хочешь меняться? Я дам тебе лисью шубу, ты мне — заколдованный чапан.
— Отдать чапан? — Алдар насмешливо оглядел бая и, сняв шапку, стал ею обмахиваться. — Нет, светик мой, чем тратить время на пустые шутки, лучше бы ты поспешил домой, пока вовсе не окостенел в своей лисьей шубе.
Бай ещё пуще раззадорился:
— Если тебе мало шубы, прибавлю денег. В степи голод. С деньгами не пропадёшь.
— Зачем мне деньги? «Беззаботный толстеет от одной воды».
— Не упрямься, — уговаривал бай. — Отдаю в придачу коня. Смотри, какой конь: из всех моих коней — первый. Снимай чапан — надевай шубу, слезай с клячи — садись на аргамака! Ну, не тянись!..
«Пока мудрый думает, решительный делает». А кто на свете решительней нашего Алдакена? Не прошло и пяти минут, как он уже нёсся по снежной пустыне на байском скакуне, отогреваясь в лисьей шубе.
— Где ты достал такую шубу? Где добыл такого коня? — спрашивали после друзья у Алдара-Косе.
Алдакен только лукаво щурился:
— Пусть расскажет вам об этом бай, который польстился на мой драный чапан. А мне известно одно: «Лучше иметь ума с пуговицу, чем рост с верблюда».
Как Алдар-Косе победил трех великанов
Спокойно было тем летом в степи: ни вражеских набегов, ни междоусобиц, ни барымты. Да внезапно навалилась беда: из неведомых стран, из-за снежных гор пришли три великана. Пришли, поставили под горой свою великанскую юрту и стали промышлять себе еду.
А что её промышлять, когда еда вот она, рядом.
Набросились великаны на стада, стали их пожирать. Заревела скотина, кинулись пастухи её отбивать, да где же им совладать с великанами! А великаны набили утробу, да от сытости затеяли игру: тысячелетние скалы, тысячепудовые камни давай из земли выворачивать да перекидывать с места на место.
От этой игры застонала земля, заплескались воды, побежали звери из нор и берлог, полетели птицы из насиженных гнёзд, потянулись кочевья с тучных пастбищ в выжженную степь.