Чудесный шар
Шрифт:
– Продаешь кота в мешке? – усмехнулся Бутурлин.
Марков чертыхнулся про себя, а вслух сказал:
– Ведь это вполне понятно, что всякий инвентор боится за свои прожекты – а ну, как другой их перехватит? Но ты человек верный, и тебе я могу открыть самую сущность его замысла. Митя придумал способ быстрых сообщений по воздуху.
– По воздуху?! – Глаза Александра Борисыча полезли на лоб. – Да разве это мыслимо?
– Вот, вот, ты не веришь, и я тебя понимаю. Мне самому поначалу это какой-то небылицей показалось.
– Ломоносов, говоришь? Ну, тогда дело стоящее.
– Еще бы не стоящее! Ты послушай, что Михайла Васильич об этом воздухолетании говорит! Это диво дивное будет, когда генерал, ведущий военные действия против неприятеля, получит возможность быстро – не так, как теперь! – сноситься с Главным штабом, передавать донесения, получать инструкции… А какие выгоды получит тот, кто поспособствует осуществлению этой инвенции!
Бутурлин начал соображать, почуяв в предложении приятеля выгоду.
– И чего бы ты от меня хотел? – спросил он.
– Слушай, Борисыч! Такую удивительную мысль надо доказать на опыте, а это не так-то просто, когда сидишь в тюремной камере. Вот если ты прикажешь коменданту – он мелкий чинуша, солдафон и трус – оказать Мите содействие, он не осмелится ослушаться, и у Мити дело пойдет. Твое слово…
– Видишь ли, Егор, – мягкое, пухлое лицо Бутурлина сморщилось, точно он глотнул кислого, – я бы всей душой, да ведь не получится, ей-богу, не получится…
Егор Константиныч слушал, и лицо его темнело. Вдруг, словно спохватясь, он перебил речь Бутурлина:
– Эк я, старый дурак! Совсем из ума выжил. Ведь я тебе одну штучку привез, да с горя и забыл…
Марков развернул принесенный с собой сверток. Из-под платка показалась шкатулка чудесной работы, а в ней была знаменитая нарта с оленями, когда-то привезенная Иваном Семенычем в подарок сыну.
– Давно я собирался презентовать тебе сию безделицу…
У Бутурлина даже руки задрожали от жадности, когда он принимал подарок, огромную стоимость которого сразу понял.
– Хороша, чудо как хороша! – рассматривал Бутурлин подарок загоревшимися глазами. – Истинно утешил ты меня. Я ее к себе на стол поставлю и буду тебя, старого друга, ежедневно вспоминать. Да, так вот, Егор Константиныч, ты меня перебил. Я тебе и говорю: ничего у нас с этим делом не получится, покуда я здесь, в Питере, сижу. Не стану же я сюда этого комендантишку вызывать – слишком много чести. А вот поеду я в свое имение, в Остафьево, оно как раз по соседству с Новой Ладогой, там я этому простофиле и сделаю внушение, ха-ха-ха!
Даже Егор Константиныч, хорошо знавший приятеля, изумился, услышав, как неожиданно и ловко изменил тон Александр Борисыч.
– И как ты славно, Егор, ко времени подладился, право! Ведь я завтра в Остафьево еду, ну, стало
Марков ног под собой не чуял от радости и горячо благодарил сенатора.
– Не благодари, Егор! Сказал – сделаю. Да вот что! Приказ приказом, а коменданта и подмазать не мешает. Человек служивый, жалованьишко маленькое. Я бы и не говорил о таком пустяке, да сейчас с деньжонками туговато.
– За этим остановки не будет. У меня немного запасено… Конечно, у меня и расход не такой, как у тебя, – не удержался и съязвил Егор Константиныч.
– Конечно, конечно, – отвечал Бутурлин, притворившись, что принимает слова приятеля за чистую монету. – Действительно, у меня и ра-асход!
– А сколько, ты думаешь, Александр Борисыч, стоит коменданту дать?
– Лобанчиков [70] тридцать – сорок! Раскошеливайся, старина, не скупись. Знаешь сам: не подмажешь – не поедешь! – Он дружески толкнул Маркова в бок и расхохотался так, что с парика полетела пудра.
70
Иностранная золотая монета с изображением головы.
Провожая друга, Бутурлин подумал:
«Обязательно помогу выполнению ракитинского прожекта. Ведь если Егор прав и наша армия получит огромное преимущество перед врагом, то какую я заслужу славу…»
Глава пятая
Вельможа и майор
Трофим Агеич писал докладную записку начальству. В кабинет ворвался запыхавшийся Семен:
– Так что вас немедленно требують, ваше благородие!
– Кто требует? Куда? – вскочил встревоженный Рукавицын.
– Генерал-сенахтура Бутурлина дворецкий.
Трофим Агеич поспешно натягивал мундир с помощью Семена.
«Ничего не понимаю. Зачем я понадобился самому Бутурлину? Уж не государственный ли переворот случился?..» – пронеслась мысль.
Майор поспешил к воротам. У караулки стоял лакей в нарядной ливрее.
– Их высокопревосходительство господин сенатор и кавалер Александр Борисович Бутурлин просят вас, сударь, пожаловать к ним в имение, – негромко сказал лакей.
– В Остафьево, что ли?
– Так точно-с!
– Но как же это? Зачем?
– Нам про то неизвестно.
– Удивительно!
Майору вдруг представилось, что его зачем-то хотят выманить из тюрьмы. Он подозрительно взглянул на лакея.
– Да у тебя есть предписание? – взмолился майор.
– Окромя изустного поручения, ничего барином не дано, – хладнокровно отвечал толстый дворецкий. – Да вы, может, считаете меня за самозванца? – ухмыльнулся лакей, разгадавший опасения коменданта. – Так ведь вот она, моя бумага! – И он указал на раззолоченную карету.