Чудик
Шрифт:
Исповедь продолжалась почти до рассвета. Ожидающие своих минут порой засыпали на надувных матрацах. Их будили, когда подходила очередь, потом они ложились опять.
Лишь один батюшка трудился всю ночь не смыкая глаз. Но
Это была необыкновенная, Богом данная ночь.
Ах, эта свадьба, свадьба,
Свадьба пела и плясала…
Да, пели и плясали задорно и лихо, но без пьяного разгула. Словно после венчания особый дух посетил каждого. Когда тут раньше венчались, кто вспомнит?
И стар и млад любовались красотой таинства, слушая хор, думали о чем-то сокровенном. Старшие вздыхали, что у них отобрали такую благодать, а в юных сердцах зарождались думки непременно в свой час постоять под дивным венцом.
А какой радостью сияли глаза Тамары! Такой лучистой ее никто не видывал. Семен прятал свое волнение, но счастье не спрячешь, да и надо ли его прятать? Эти мгновения достались молодоженам дорогой ценой.
На застолье говорилось обычное: желали счастья, множества деток, дружно кричали молодым “горько!” И те застенчиво, но охотно целовались, хотя и в этих соприкосновениях читались целомудрие и трепетность.
На
— Нет, ты не Чудик, а чудо. Ты помог мне наполнить смыслом мою жизнь.
Ее поправил Николай, посмотрев на провожающих:
— И не только твою.
К Серафиму тянули свои руки и Рыжий, и Гриша.
Еще удивительнее было появление Леонида на костылях. Он подобрался поближе к уезжающему и хитро прошептал:
— А Буян перестал выть.
— Когда?
— Сразу же, как я сжег книгу.
— Где ты ее нашел?
— Да в сарае, за конурой.
Они дружески улыбнулись друг другу.
— Прости меня, — попросил Лёня.
— Спасибо тебе. Приезжай!
— И ты прости, — сказал Серафим и обнял его.
Когда машина миновала деревню, их встретили на пути ребята из лагеря. Матери вручили букет полевых цветов, а батюшка благословил их в путь.
Все долго прощально махали друг другу руками, а Серафим шептал:
— Слава Богу за всё!