Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро
Шрифт:
Я заметно расстроилась, значит только обман, а так хотелось чуда. Бабушка помолчала немного, подумала, колеблясь говорить мне или нет. Потом решилась, присела на диванчик рядом со мной покряхтела и печально вздохнув призналась нехотя.
– Не все лгуны внучка, есть люди с даром, их мало, и они обычно скрывают свои способности. – Ведь это проклятье для человека, такие таланты счастья не приносят. – Боюсь я за тебя, недаром тебя так к этой чертовщине то тянет.
– Как проклятье,– не утерпела я,– ведь, это же так здорово уметь такое делать.
– Послушай, меня милая,– продолжила бабушка,– и не перебивай коли хочешь слушать. – Я знаю, о чем тебе сейчас говорю. – Наша семья помечена таким даром и – за этого то все наши несчастья и случились и еще будут.
– … Прокляты мы и кровь наша.
Услышав ее слова я даже, наверное, дышать перестала, еще никогда бабушка не разговаривала со мной так откровенно и серьезно.
– Даже те женщины в семье кого дар не коснулся обычно маетные и несчастные,– продолжала между тем говорить бабушка, – живут как взаймы, не по-настоящему. – Вон и ты чуда все ждешь даже не зная о нашей тайне. – Ты свою мать вспомни, она ни с кем ужиться не может вечно что-то хочет непонятного и все мало ей. – Мужиков около себя удержать не
Я онемела от откровений бабушки ведь всегда считала свою мать единственной ее дочерью. А бабушка между тем продолжала рассказывать сцепив плотно руки в ладонях, говорить ей было тяжело, и она каждое слово как выталкивала из себя.
– Мы хорошо жили справно, Петр то был рукастый и работящий не пил никогда. – Все в дом, все для нас и жили мы не в этой халупе, дом большой у нас был, красивый, … там в середине села. – Девчонок он любил и баловал всяко, а потом беда случилась старшей дочери Вере в двенадцать лет дар пришел, а подчинить его себе она не смогла и сгорела за неделю буквально от горячки.
Как? – снова не удержалась я от вопроса.
– Как огонь в крови в ней вспыхнул дар и слегла она с высокой температурой. – Я сначала подумала она заболела, простыла и доктора позвала. – Врач в селе молодой был, и он с ней сутки просидел все пытался ей температуру сбить, а ей все хуже и хуже становилось. – Вот я то про Любаву сразу вспомнила и позвала ее она не здесь живет. – Она от людей в лесу скрывается. – Любава пришла и Вере помочь пыталась дар принять, но дочка не достаточно сильной для этого оказалась не смогла его подчинить себе. – Дар ее убил, сжег огнем. – Неделю она еще в горячке пролежала и умерла истаяв как свеча и вся наша жизнь гореть начала как в отместку. – Петр совсем недолго Веру пережил, сильно он старшую дочь любил больше остальных дочек. – Она такой умницей и красавицей была и очень ласковой. – Люба дочка средняя тогда уже большой была, а Надежда мать твоя маленькой совсем она ведь самая младшая в семье. – Вот со смертью Петра и Веры в нашей семье все наперекосяк пошло. – Люба с Надей, когда подросли постоянно ждали кому-то из них дар достанется и переругались так, что и сейчас не общаются хотя столько уже лет прошло. – Люба после смерти сестры и отца дома просто находиться не могла, еле – еле до семнадцати лет дотянула, да и сбежала из дома. – И хоть уехала она далеко счастья ей это не добавило. – Она по стране моталась долго, но все прижиться на одном месте не могла. – Дар отомстил так и им не достался, он ведь в злые руки не идет никогда. – А, дочери мои как я не старалась именно злыми и выросли, завистливыми. – Люба вот потом уже на севере осела и сейчас там живет и все только мается, нет у нее счастья.
– …И муж ведь у нее хороший и детей четверо и… живут ведь в достатке. – Сын и три дочки, ну что еще ей надо, – живи и радуйся. – Но, злости и вздорности в ней очень много и свою семью она этим отравляет, всем с ней рядом плохо. – Сама она это понимает и поделать ничего не может.
Бабушка рассказывала это все с таким горем, ей было больно произносить каждое слово, и может не связно, запинаясь, но она хотела, чтобы я поняла ее, и я слушала ее сердцем, прижавшись к ней плотней.
– И Надежда, мать твоя такая же муторная, так же из дома в Тамбов сбежала только паспорт на руки получив. – Вроде, что ей сейчас нужно, она ведь сейчас одна живет и жилье у нее благоустроенное есть, и работа и сама она пригожая, а счастья у нее нет. – И мужчины рядом с ней долго не могут жить убегают, как она не пытается их удержать. – И тебя вон ко мне закинула и забыла, чтоб самой лучше жить, и ты растешь как трава сорная без родительской любви. – Вот так внученька бывает в жизни. – А, настоящих ведьм и колдунов только на нашей Тамбовской земле разных много, но живут они не по людским законам, их день – это ночь, и они ночному светилу поклоняются, как мы солнышку и свету. – Они здесь рядом с нами живут, – только попасть к ним сложно. – Они людей не любят, их поселение колдовством от обычных людей закрыто. – Приходят только тогда их зовут, но это тоже уметь делать надо. – Они, многое умеют и многое знают, – но свои секреты от людей берегут. – Да и бесполезно это их уменье для обычного человека и опасно.
– А Ефим, колдун который у нас в селе живет тоже без дара, – не удержалась я, про него то слышала еще только приехав в село.
– Нет, внуча сила есть у него, только не большая, и это хорошо. – У Ефима только мелкие гадости хорошо получаться, а на большее он пыжился, пыжился и не сможет ничего, вот и злиться на людей сильно. – Вот его и бояться все, как он обидеться на кого, так и напакостит. – И настоящие колдуны его не признают и к себе не пускают, от этого он лютует просто, а всю злобу на людей выплескивает. – Зависть его жжёт, а сам подняться не может, знает много, а силы настоящей то у него нет. – Он из рода колдовского да выродился, и так тоже с колдунами редко, но бывает. – Вот и пьет горькую постоянно и под ишь ты здоровья хватает, а ну его к ночи вспоминать. – Поговорили и хватит, и больше не надо об этом думать, ты у меня и умница, и красавица будешь, … если голову всякой ерундой не забьёшь, живи просто. – Да языком нигде не болтай,– закончила разговор бабушка.
Да бабушка меня удивила, даже мне про нашу семью она ничего никогда не рассказывала, как будто родных и нет. Даже то, что у меня, и тетка родная есть и сестры, и брат не сказала,– обидно. Нужно хоть про них как-то ее расспросить, когда у нее настроение лучше будет. А с другой стороны они ведь уехали отсюда и не хотят теперь знать нас с бабушкой, может поэтому она и не говорила, чтобы меня не расстраивать. Ведь если я своей матери не нужна, то тетке то точно не к чему. Мои мысли тоже были сумбурны, после таких то семейных тайн, и я решила, больше не буду ее расспрашивать и расстраивать и выкину все дурные мысли из головы она права, мне нужно твердо стоять на земле.
Бабушка уже оправилась от рассказа и увидев, как я размышляю, она быстро отправила меня спать. Но все равно я еще долго не могла уснуть представляя себе, как выглядят мои родственники. Вот бы их увидеть, и как жаль, что мои мать и тетка не общаются столько лет уже, чего им делить, тем более если дар им не достался глупо им уже злиться друг на друга.
Утром бабушка начала день как обычно и видно было жалеет она о вчерашней откровенности. Я поняла, бесполезно ее больше расспрашивать, главное нам с ней хорошо и спокойно живется, а что там будет дальше, поживем, посмотрим. В нашей жизни стали появляется проблемы, и я целиком ушла в них и переживания как их можно разрулить. Мама за шесть лет не появилась ни разу и учителя все чаще требовали найти мои документы понимая, что я могу остаться сиротой в любой момент. Да и вопрос о получении паспорта уже замаячил на горизонте, а я не могла признаться, что мне только одиннадцать лет, а не тринадцать или четырнадцать как моим одноклассникам. Бабушка тоже все это понимала и дважды сама ходила в школу обещая учителей немного подождать, и она вскоре решит все вопросы. Я стала меняться, когда до двенадцати лет мне осталось несколько месяцев. Со мной что-то происходило, и я не могла словами выразить свои чувства. Изменения были небольшими, то вдруг запахи обволакивали или душили меня. Сидя в комнате и закрыв глаза я иногда чувствовала запах леса и прелой листвы, а потом контрастом накатывал запах моря и йода, и где-то на секунду буквально я ощущала, как стою на берегу самого настоящего моря ногами на горячем песке. Или резкий цветочный запах возникал вокруг облаком и мне казалось, я стою на поляне которая усыпана яркими незнакомыми цветами. То зрение становилось необычайно острым, и я видела очень далеко несколько секунд, а потом резкость сбивалась и видела как обычно. Однажды я разглядела белку на ветке, кинув взгляд в сторону леса, пушистый серый хвост промелькнул как будто совсем рядом с моим лицом. Иногда я, слышала чьи- то голоса, – хотя со мной никого рядом не было. Такие видения ощущения накатывали на очень короткий срок, а затем у меня поднималась температура, но тоже ненадолго. Меня это пугало сначала, а рассказать я боялась об этом даже бабушке. Решив, что это все происходит со мной и-за рассказа бабушки о семейном даре, я не хотела прослыть сумасшедшей. А потом привыкла и успокоилась, все – таки у меня была своя тайна. И даже у меня в мыслях не было что все это может быть предвестником появления дара у меня, почему-то я считала со мной такое уж точно не произойдет, как я была серой мышкой, так ей и останусь. И у меня есть три уже взрослых сестры и дар наверняка выбрал кого-то из них. Мало ли, о чем я мечтала будучи маленькой совсем, так это и не считается, и я старалась все происходящее со мной выкинуть из головы, тем более в это время мать выбралась к нам с коротким визитом. Я боялась этой встречи. Боялась что она заберет меня с собой, но переживала я напрасно. Она только привезла мои документы. Выглядела она красивой и благополучной, была необычно ярко одета, но в глазах у нее стыло раздражение. Она и не скрывала, что не хотела к нам ехать просто вспомнила, что мне могут понадобиться документы в школу, а в каком я классе учусь и как, она не поинтересовалась. Жаловалась бабушке жизнь у нее все так же неустроенная и очень тяжелая. Посмотрела на меня равнодушно, вздохнула.
– Была бы возможность я бы тебя взяла, да нет у меня времени следить за тобой на работе я постоянно. – А, так тебе тут будет лучше и под присмотром.
Мне странно было слышать и видеть ее. Я покрутилась около нее, но близко подойти боялась, в моей душе ничего не отозвалось на ее слова. Я давно ее не видела и теперь глядя на нее даже удивлялась себе. Ведь все равно я скучала по ней и в глубине души ждала что она за мной приедет, а сейчас видела только совсем чужую мне женщину которой нет дела до меня, … и как ни странно меня это успокоило. Когда она уехала, я больше уже не вспоминала ее, как отрезало. Но было у меня злости на нее или желания что – то изменить, было обидно немного, но больше за то, что она не помогла бабушке деньгами знала же, у нее совсем крохотная пенсия и ей содержать меня тяжело.
Бабушка молча убрала мои документы в шкаф… и все пошло у нас по – старому. Даже в школу документы бабушка так и не отдала, теперь она боялась, что меня по закону переведут назад на два класса. Училась я уже в седьмом классе, а по возрасту должна была в пятом. Тем более с учебой проблем не было справлялась, и ладно. Да и на тот момент и других проблем у нас хватало с гаком. Время наступило сложное, дурное и хоть лихие девяностые уже подходили к концу, но повсеместный бардак, дележка собственности и все прочие радости перестройки дошли и до села. Пенсию старикам частенько не платили по полгода, колхоз развалился. Селяне остались без работы и вопрос выживания встал остро. Выживали теперь все за счет огородов и скотины, а многие наши соседи подались в города на заработки. Село вот только процветающее и многолюдное вдруг опустело и главное – люди стали вдруг резко злыми. Только в нашем селе люди как с ума по сходили, несколько пьянок закончились смертоубийством, – такого здесь вообще никто и никогда не помнил, что б было. Да, и пьяниц на селе не было отродясь не было, а тут чуть ли ни в каждом доме стали гнать самогонку по-черному и сами упивались до смерти. Если с едой у нас с бабушкой было нормально, все – таки мы с ней курей держали и огород сажали. Картошка то уж точно у нас на столе всегда была. А вот ягоды и яблоки приходилось бабушке почти за бесценок отдавать перекупщикам которые приезжали теперь в село регулярно. Меня требовалось одевать, обувать, росла я быстро и на школу деньги тоже были нужны покупать тетрадки, учебники. Но я никогда не видела бабушку расстроенной или плачущей. Иногда смотря по телевизору новости и вздыхая печально, она говорила.