Чудны дела твои, Господи!
Шрифт:
– Я?! – поразился Саша. – Я… да. Наверное, буду.
– Вот и прекрасно. Так, еще салфетки и хлеб.
– Я принесу, – вызвалась Лера.
– Мне нужна моя сковорода, – процедил Боголюбов, чувствуя себя полным идиотом.
– Мы ее сейчас освободим, – пропела Юлька, – и ты ее немедленно заберешь и спрячешь. Лера, Лер!.. Там кувшин с соком, захвати!.. Александр, вы любите паэлью?.. Лера так ее готовит, с ума можно сойти.
– Я не знаю. – Саша посмотрел на Боголюбова, как бы уточняя, любит ли он паэлью. – Наверное,
– Это такое испанское блюдо. Раньше считалось деревенским, а теперь – изыск! Там все вместе, рис, курица, креветки. Можно еще ракушек, но в магазине были только какие-то подозрительные, мы не стали брать. Блюдо одной сковороды! Очень вкусно! Лера так вкусно делает, особенно если на огне…
– Юль, заткнись.
Боголюбов ушел к прицепу и стал там шуровать – совершенно бессмысленно.
– Ты в самом деле на рыбалку собрался?
– Саш, не отсвечивай. Иди и ешь паэлью, испанское блюдо.
Андрей Ильич затянул узел на рюкзаке, развязал узел на рюкзаке и полез в чехол со спиннингами.
– Прямо сейчас поедешь, что ли?
– Как Модест явится. Это его идея.
Саша помолчал. Боголюбов продолжал шуровать. Солнце висело между старыми яблонями, белый дым путался в ветках, пахло весной.
– Я с тобой поеду.
– Тебя не приглашали.
– Я без приглашения.
Андрей Ильич выглянул из-за прицепа.
– Даже так?
Саша кивнул очень серьезно, и Боголюбов больше ни о чем не стал спрашивать.
Лера с Юлей призывали и повторяли, что сейчас все остынет, и пришлось покориться. Изысканное испанское блюдо паэлья было съедено моментально. Боголюбов под уличным краном до блеска оттер сковороду и с мстительным видом сунул ее в багажник. Юлька показала на него глазами, засмеялась лисичкиным смехом и завела с Сашей светскую беседу. Он смущался и натягивал на запястья рукава клетчатой рубашки.
Когда явился Модест Петрович – в камуфляже и рыбацкой шляпе с полями, – Боголюбов уже не знал, куда деваться от собственной неловкости и неправильности происходящего.
Только на шоссе он вспомнил, что Саша поехал в чем был – джинсах и нелепой рубахе, – но спрашивать ни о чем не стал. Странное дело, Модест Петрович тоже ни о чем не спросил Сашу, когда увидел, что тот забирается в боголюбовскую машину. Как будто так и планировалось заранее.
…Или именно так и планировалось?.. А он, Боголюбов, опять ничего не понял?..
Лера закрыла на щеколду отсыревшую скрипучую створку ворот и посмотрела вслед уехавшим. Вот мигнули на повороте красные тормозные огни, и машины одна за другой перевалились через горку. Собака Мотя в голубом ошейнике тревожно, как и Лера, смотрела на улицу, вытягивала шею.
– Ничего, – сказала ей Лера. – К тебе-то он точно вернется, не переживай.
Мотя неопределенно шевельнула хвостом и улеглась у ворот.
– Лер, пойди сюда! Смотри, что я нашла!
Юлька сбежала с крыльца, в руке у нее был скомканный листок бумаги в файловой папке.
– В кабинете на полу валялась. Прямо за диваном.
«Вновь назначенный директор музея изобразительных искусств и музейного комплекса Боголюбов А. И. обладает крайне подмоченной репутацией, – читала Лера. – В отношении него в 2012 г. проводилось служебное расследование по факту превышения полномочий… Боголюбов А. И. не раз демонстрировал полную и вопиющую некомпетентность… Под руководством Боголюбова А. И. все достижения могут быть утрачены и потеряны, ибо он человек невежественный. Прошу вас пересмотреть…»
Лера зачем-то перевернула листок и посмотрела с обратной стороны – там ничего не было. Юлька заглянула ей в лицо.
– Да ну, – отмахнулась Лера. – Какая-то чепуха.
– Но это же кто-то написал!
– Юль, мало ли какие у них тут интриги и подковерные игры.
– Что за служебное расследование в двенадцатом году?! Ты что-нибудь об этом знаешь?
Лера покачала головой и еще раз перечитала бумагу. И вдруг рассердилась.
– Маразм, – сказала она. – Кому это в голову пришло?.. Невежественный человек!.. Еще не хватает!
– Вляпался братик в неприятности, – констатировала Юля. Ей понравилось, что Лера так рассердилась, что даже покраснела. – Это он умеет.
– У вас такая семейная склонность.
– А у вас? – моментально спросила Юлька, забрала у нее папку и ушла в дом. – Как ты думаешь, – прокричала она оттуда, – мне ее опять на пол бросить?
– Как хочешь, – себе под нос пробормотала Лера.
– Соседям доброго вечера, – поздоровались с соседнего участка, и она с изумлением посмотрела в ту сторону.
…Крайне подмоченная репутация – это какая?.. Она или подмоченная, или нет, эта самая репутация! Полная и вопиющая некомпетентность, невежественный человек!.. Господи! Кто это выдумал?! И зачем?..
– Ле-ер? Как ты думаешь, на чердаке тоже помыть? Я туда заглянула, там пылища-а-а!..
– Завтра помоешь.
– А ты?
– Что я?
– Ты не будешь мыть?
– Я завтра с утра уеду, Юль. Я бы прямо сейчас уехала, но куда на ночь глядя…
– Лера, – негромко сказала Юлька, – ты же хотела с ним поговорить.
– Он не станет со мной разговаривать. – Лера собирала со стола цветные тарелки скопинского фарфора. – Да это было ясно с самого начала! Непонятно, на что мы надеялись.
Юлька села в плетеное кресло, застеленное вытертым коричневым пледом. И сложила руки на коленях. И ссутулила плечи.
– Лера, – начала она, помолчав немного. – Но ведь так не бывает, чтобы… чтобы все!.. Раз, и все, и даже не поговорить. Он же нормальный человек, и ты тоже нормальный. Вроде бы.
Лера засмеялась. Звякнули тарелки.